Общее определение человеческой души дает св. Иоанн Дамаскин («Точное изложение...», кн. 2, гл. 12): « Душа есть сущность живая, простая и бестелесная, не видимая по своей природе телесными очами, бессмертная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры или формы. Она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувства и силу рождения. Ум , или дух , принадлежит душе не как что-либо другое, отличное от нее самой, но как чистейшая часть ее. Душа есть существо свободное, обладающее способностью хотения и действования. Она доступна изменению со стороны воли».

Свойства души: самостоятельность души, духовность души, разумность души, свобода, бессмертие.

Самостоятельность. Свойство самостоятельности означает, что душа есть особая субстанция, отличная от тела, а не есть лишь некий феномен или совокупность феноменов, являющихся продуктом высшей нервной деятельности человека; не есть форма высокоорганизованной материи.

Духовность . Свщ Писание говорит о духовности души, и сами слова «дух», «душа» применительно к душе человеческой в Свщ. Писании являются взаимозаменяемыми: «Дух бодр, плоть же немощна» (Мк. 14, 38). «Как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2, 26). Прп. Максим Исповедник говорит о духовности души в смысле ееневещественности, отличности ее от всего телесного: «Если всякое сложение и разложение уместно только в телах, то душа – это не тело, так как не причастна ни к чему такому. Как образ мысленного, мы называем ее мысленной; а как образ бессмертного, нетленного и невидимого, мы в ней признаем эти качества, как образ нетелесный и нетленный, т.е. чуждый всякой вещественности».

Разумность и сознательность

Самостоятельность проявляется, прежде всего, в способности самосознания, т.е. в способности отличать себя от своего тела, от видимого мира и от содержания собственной жизни. Именно благодаря этой способности человеческой души для человека возможно такое действие, как покаяние, потому что покаяние основано на осознании человеком нетождественности самого себя и своих поступков. Именно на этой способности самосознания в Свщ. Писании основаны неоднократные призывы проверять самого себя: «Да испытывает же себя человек» (1 Кор. 11, 28-31), «Испытывайте самих себя, в вере ли вы» (2 Кор. 13,5).

Разумность выражается в способности рассудочного познания и в способности религиозного ведения, а также в даре слова, способности членораздельной речи.

Бессмертие. Душа есть существо простое и несложное, а то, что просто и несложно, то, что не слагается из различных элементов, не может разрушиться, распасться на составляющие части. В Новом Завете вера в бессмертие человеческой души выражена совершенно ясно.

Что касается Завета Ветхого , то здесь такой ясности не наблюдается. В Ветхом Завете учение о бессмертии души не имело такого значения, как в Завете Новом, не составляло центра религиозной жизни - не с ним были связаны основные религиозные переживания ветхозаветного человека. В ранне-ветхозаветную эпоху положительного учения о бессмертии души не было. Бессмертие мыслилось как пребывание души в шеоле, некотором подобии греческого царства теней, где душа влачит печальное существование на грани между бытием и небытием . Но, тем не менее, мысль о бессмертии достаточно ясно выражена и в Ветхом Завете, в целом, и у Моисея. Например, в Пятикнижии Моисеевом неоднократно о смерти человека говорится как о «приложении к народу своему» (Быт. 25, 8-9; 35, 29 и др). Таким образом, подразумевается, что есть в мире такое место, где пребывают души людей, принадлежавших к этому народу. Патриархи ветхозаветные называли себя странниками или пришельцами на земле, тем самым как бы указывая на то, что существование человека не исчерпывается пределами земной жизни . Наконец, в Ветхом Завете, в том числе и у Моисея, Бог называется Богом Авраама, Исаака и Иакова, причем, называется уже после того, как все эти патриархи умерли. Слова Спасителя (Мф. 22, 32) – «Бог не есть Бог мертвых, но живых» – означают, что патриархи не исчезли бесследно, и у Бога они продолжают существовать. Наиболее явным образом вера в бессмертие души выражена у Моисея в Быт. 37, 35. Это слова патриарха Иакова после того, как он узнает о смерти Иосифа: «с печалию сойду к сыну моему в преисподнюю». У последующих ветхозаветных авторов вера в бессмертие, в сохранение бытия человеческой души по смерти, несомненна. В 1 Цар. 28 Саул вызывает дух пророка Самуила; в Притч. 21, 16: «Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрании мертвецов». Можно привести другие места, например, Ис. 38, 17 или Пс. 88 48-49 . В некоторых словах Ветхого Завета можно уловить намеки на неодинаковость посмертного воздаяния, например, Пс. 48,11-16.

Свобода . В учебниках догматического богословия среди свойств человеческой души обычно указывается такое свойство, как свобода. Однако свободу нельзя рассматривать как свойство только лишь души. Если, например, разумность – это свойство, которое принадлежит только душе, в душе имеет свое основание, но никак не в теле, то свобода – это нечто такое, что принадлежит не только душе, но человеку как таковому. Это, скорее, характеристика не души, а личности, состоящей из души и тела.

О свободе можно говорить в двух смыслах: с одной стороны, о свободе формальной, или психологической , и о свободе нравственной, или духовной, с другой . Православная антропология различает в человеке две воли: волю физическую как способность желать и действовать ради удовлетворения желания, и волю гномическую как способность самоопределяться по отношению к желаниям своего естества, т.е. избирать одни желания, а другие отвергать.

Формальная (психологическая) свобода – это способность направлять свою волю, деятельность на те или другие предметы, избирать тот или другой путь, отдавать предпочтение тем или другим побуждениям к деятельности. На этой способности человека основаны многие заповеди Свщ. Писания. Втор. 30, 15: «Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло». И дальше говорится о необходимости делать выбор между этими предложенными началами. В Ис. 1, 19-20: «Если захотите и послушаете, то будете вкушать благо земли. Если отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас». Эта формальная свобода сохраняется у человека и после грехопадения, она сохраняется даже в аду. Сама по себе формальная свобода вовсе не является признаком совершенства. Скорее, наоборот, она свидетельствует о некотором несовершенстве, поскольку Бог не имеет воли гномической, т.к. не имеет потребности выбирать из различных возможностей. Любой выбор всегда связан с некоторым несовершенством: незнанием, сомнением, колебанием, - а Бог всегда в совершенстве знает Свои цели и средства для их достижения. Поэтому Бог является совершенно свободным Существом. Он свободен в том смысле, что Он всегда является таким, каким хочет быть, и всегда действует таким образом, каким желает; ничто Ему не препятствует, никакая необходимость, ни внутренняя, ни внешняя, Ему не довлеет. Такая свобода называется свободой нравственной, духовной. Сама по себе способность выбора еще не делает человека свободным, потому что желания человека и его возможности не всегда совпадают. Человек часто желает того, что не может осуществить, и, наоборот, нередко вынужден делать то, чего делать не хочет. Наиболее ярко в Свщ. Писании эта мысль выражена в Рим. 7, 19-23: «Доброго, которого хочу, не делаю, злое, которого не хочу, делаю». Поэтому путь к подлинной свободе лежит через освобождение от тирании греха и от власти природной ограниченности, которая, сама по себе не являясь грехом, является следствием грехопадения. О необходимости стремиться к такой свободе много говорится в Новом Завете. Спаситель говорит: «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 31-32). «Всякий, делающий грех, есть раб греха... Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 34-36). Апостол Павел говорит: «Закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 8, 2) и восклицает: «Где дух Господень, там свобода!» (2 Кор. 3, 17). Иными словами, через причастие Божеству, через соединение с Богом, человек приобщается к той свободе, которой обладает Бог, и сам обретает свободу, освобождаясь от власти греха и от природной необходимости.

Люди всегда задавались вопросом: что ждёт человека в конце его земной жизни? Дело в том, что человек не в силах поверить, в то, что он когда-то престанет полностью существовать. Кроме того, если жизнь даётся ради смерти, то зачем она вообще нужна?

Все эти сомнения были разрешены с приходом Христа на землю. Он объявил через своё Воскрешение о возможности жизни вечной. Для этого через покаяние и искупление греха восстановить разрушенную связь человека с Богом.

Философские доказательства бессмертия души лишь дополняют богословские

Бессмертие души - это философская и религиозная концепция, утверждающая, что личное внутреннее «я» человека не разрушается одновременно со смертью тела. Согласно ей, Личность человека или же его душа, продолжает существовать в иной форме. Эту идею разделяют практически все мировые религии, в том числе христианство.

Философские и мистические течения также придерживаются данной концепции. Отдельно необходимо выделить спиритуалистические школы, говорящие о том, что дух человека - самобытная субстанция. Спиритуалисты утверждают, что она после смерти тела не разрушается и продолжает существовать в иной ипостаси.

Многие мыслители, указывали на то, что идея бессмертия естественна для человеческого духа. Об этом говорили Сократ, Платон, Декарт, Паскаль. Данное обстоятельство указывает на то, что мысль о бессмертии души возникла в процессе формирования религиозного сознания человека.

Именно поэтому вера в бессмертие - составная частью практически всех известных мировых религий. Философские школы также уделяют ей много внимания.

Христианство говорит о том, что существующий союз Бога с человеком не может быть уничтожен после его смерти.

Этот вечный союз и поэтому он - самое твёрдое убеждение религии. Без него она не существует.

Религиозные доказательства того, что после смерти душа человека продолжает существовать складываются из свойства Личности Бога. Это благость, правосудие и всемогущество. Философские доказательства выведены из природных свойств самой человеческой души.

Нравственные заключены в нашем нравственном сознании, а исторические выведены из истории человечества.

Верующий человек самыми важными считает теологические доказательства. Основное из таких доказательств следующее: Бог есть живая личность. Она обладает такими качествами, как всемогущество, всеблагость, безусловная справедливость.

Таким образом, если есть Бог, то есть бессмертие души. Философские же доказательства приходят верующему человеку на помощь только в том случае, когда он встречается с теориями, отрицающими личного Бога. Это пантеизм, материализм, атеизм.

Воскресение Христа пошатнуло всё здание античной метафизики

Ответ на вопрос: почему душа бессмертна, философская мысль искала всегда. При этом философы отталкивались от того постулата, что существует непримиримое отличие между веществом и действительностью.

Именно поэтом бессмертным может быть не рождённое, а всё остальное во времени имеет начало и конец. Говоря о человеке, философы утверждают, что тело человека принадлежит вещественному миру, а душа миру действительности или идей.

Греческий философ Аристотель признавал бессмертие души

Прямо признавали бессмертие человеческой души следующие философы:

• Аристотель.
• Платон.
• Зенон Китийский.
• И. Кант.

Тело материально, поэтому оно смертно.

Тело материально, поэтому оно смертно. Душа не рождена, не тварна и поэтому принадлежит миру идей. Она неизменна и безначальная и поэтому не имеет связи с тленными феноменами. Данное утверждение характерно, например, для стоиков.

Они говорили: «душа есть искра всемирной души и, следовательно, бессмертна, неизменна и нерожденна». Основателем стоицизма был Зенон из Кития, живший около 336-264 годов до н.э.

Греческий философ Платон развивал учение о бессмертии души

Великий греческий философ Платон в своих «Диалогах» создал и развил учение о смертном теле и бессмертной душе. Кроме того, он привёл этому четыре доказательства. В диалоге «Федра» имеются такие строки: «Ясно, Сократ: душа схожа с божественным, а тело со смертным».

Согласно философии Платона человеческая душа происходит из мира идей, а тело - это темница души. Так как душа нематериальна, то находясь в материальном, теле она страдает.

Другой великий древнегреческий философ Эпикур утверждал, что бессмертными могут быть только лишь атомы, из которых состоят все живые тела. Что же касается философов материалистической школы, то бессмертия души они не признают. М. Монтень отмечал: «что бессмертие обещают нам только Бог и религия. Ни природа, ни наш разум не говорят об этом».

Если же подвести итог, то можно отметить, что для философии учение о том, что душа человека бессмертна, заключается в трёх постулатах:

• Первый: душа не рождается , поэтому она относиться к миру идей и поэтому не тварна.
• Второй: человеческая душа ценится дороже тела , так как тело - это результат падения и тления. Материальное тело, по мнению античных философов, держит душу в темнице и не позволяет вернуться её тот мир, из которого она вышла. Это утверждение ― основа для многочисленных сект и ересей, которые призывают разрушить человеческое тело. Христиане же считают тело человека Храмом Божьим, так как человек создан по Образу и подобию Его.
• Что же касается третьего постулата, то он отрицает возможность воскресения тела . Если мы знаем, кто из философов признавал бессмертие человеческой души, то привести примеры, когда философы говорили бы о воскресении человеческого тела, мы не можем. Именно поэтому, несмотря на насмешки над Апостолом Петром в Ареопаге, его заявление о Воскресении Христа поштануло всё здание метафизики Античности.

В православии имеется четыре понятия бессмертия

В Библии и трудах богословов слово «бессмертие» встречается и это понятие отлично от его понимания в философии. Всего же в христианстве присутствует четыре варианта расшифровки данного понятия:

• относительно бессмертия Бога;
• относительно бессмертия по благодати;
• относительно духовной смерти.

Первая расшифровка термина относится к бессмертию Бога. Только Он может быть абсолютно бессмертным, так как Он вечен и находиться вне пределов времени. Апостол Павел говорит о Христе «Единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете» (1. Тим. 6,16).

В православии имеется четыре доказательства бессмертия души.

доказательства бессмертия души есть в православии

Второе значение тесно связано с таким понятием, как бессмертие по благодати. Это означает, что человеческое тело смертно, потому, что всё то, что имеет начало, имеет и конец. Душа же человеческая, сотворённая Богом, конца не имеет, так как Он делает её бессмертной, даруя ей благодать.

После смерти человеческого тела она не гибнет, так как ждёт Второго пришествия Христа. Она должна войти в воскресшее человеческое тело, чтобы целый человек жил вечно.

Третье значение касается духовной смерти. Душа существует в человеческом теле, но при этом она живёт и Боге, так как соединена с благодатью Божией. Души же грешников не умирают, но лишаются Благодати Божьей. Это и есть духовная смерть, наступающая вследствие греха и отсутствия Божьей Благодати.

Четвёртое понятие бессмертия в христианстве - это бессмертие души и тела человека после его приобщения к Воскресенью Христову. Смысл его состоит в том, что воскресшие праведники будут вечно жить райской жизнью через постоянное общение с Богом. Грешники так же будут жить вечно, но потеряют Причастие через свой грех.

Душа грешников отлучается от Божьей Благодати, если они не искупят свой грех.

Если же говорить об отличии взглядов на бессмертие человеческой души философии и религии, то православные считают, что бессмертная душа была создана Богом. Она бессмертна не по своей природе, а потому что Бог дал ей такую Благодать.

При этом христиане не отдают предпочтение ни душе, ни телу, так как после Воскресения Христова и тело и душа человека обретут возможность воскреснуть.

Православные считают, что после смерти тела человеческая душа не умирает

Античная философия и ересь гностиков серьёзно повлияли на Древнюю Церковь. В результате появилась ересь, которая утверждала, что душа человека смертна. Еретики считали, что она похожа на душу животных и поэтому может исчезнуть после смерти тела. Они отрицали наличие Божьей Благодати у человеческой души.

Несмотря на то что в Священном Писании нет определённого и чёткого описания вопрос в бессмертия души нет, оно во многих местах говорит о том, что по воле Божьей человеческая душа живёт вечно. Это отшествие души к Богу, ибо сказано:

(Еккл. 12: 7)

«…возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал его»

Естественно, что именно поэтому нельзя сравнивать душу человека и душу животного. Душа животного не обладает сущностью, а лишь энергией. Из-за этого она не имеет ни духа, ни ума. Они позволяют оживить соединённое с ней тело.

Кроме того, существует такая разновидность ереси, как утверждение о том, что человеческие души умерших спят. Эта ересь также осуждена христианской церковью. Дело в том, что после смерти человека душа не спит, но живёт полноценной жизнью в раю или аду.

Кстати, Христос также сошёл в ад для того, чтобы вывести из него Адама и искупить тем самым первородный грех человечества. Души умерших ожидают соединения с телом, после Его второго пришествия и только тогда человек будет жить вечно и телом и духом. Это главное положение в христианском учении о бессмертии души.

Диссертация Иоанна Романидиса вызвала бурные споры по поводу еретических учений

В 50-х годах прошлого века протоиерей Иоанн Романидис представил для защиты докторскую диссертацию на факультете Афинского университета. В диссертации, в том числе, содержались тезисы, касающиеся бессмертия души. Они были сосредоточены в главе под названием «Предназначение человека».

Она - составная часть диссертации отца Иоанна. Главным вопросом исследовательской работы признан вопрос обожествления человека в западной культуре и церкви. Западная ветвь христианской церкви, по его мнению, существенно расходиться с восточной ветвью. Она выдвигает на передний план человека, а не Бога.

В этом году Отец Иоанн Романидис написал диссертацию, которая обострила вопрос о бессмертии души

В своей работе отец Иоанн говорил о том, что бессмертие человеческой души возможно по Благодати Божьей. Этим он провёл границу между философским и богословским взглядом на этот вопрос. Диссертация вызвала отторжение у западных богословов, воспитанных в схоластической традиции Запада.

Для таких людей данный взгляд на эту проблему стал каким-то новым учением. Таким образом, отец Иоанн Романидис смог своей диссертацией подтвердить тот факт, что православное греческое богословие пленено западным богословием. Взгляды восточной и западной ветви православия на многие вещи не совпадают.

Отцом Иоанном выявлено, что западные богословы имеют извращённое представление о Боге и его энергиях. Кроме того, они также неправильно отвечают на вопрос: бессмертна ли душа.

Автор же в своей диссертации говорил о том, что Святые отцы писали не о материальных вопросах существования души, а о причастности или непричастности её к божественной энергии. При этом он ссылался на труды мученика Иустина Философа и священномученника Иринея Лионского.

Они говорили о том, что у человека, сотворенного Богом, есть тело, душа и дух. Дух - это Благодать Божия. Человек утерял Благодать Божию из-за первородного греха. Именно поэтому грешники лишены Благодати. Праведники же её получают путём покаяния и молитвы.

Взгляды на бессмертие души философов и Церкви не должны смешиваться

Подводя итоги вопроса об отношении к бессмертию души в православии можно сделать три главных вывода:

1. По своей природе бессмертен лишь Господь Бог . Он Саможизнь. Ангелы и люди были Им сотворены. Именно поэтому они сами и их души имеют начало.
2. Душа человека бессмертна, потому что так захотел Господь Бог. Это принципиальное отличие от философских концепций Античности, которые утверждают, что душа бессмертна сама по своей природе.
3. Духовная смерть - это отлучение человека от Благодати Божьей. Именно поэтому душа не может умереть, но стать духовно мёртвой может, если при жизни человек совершит грех, лишающий его Божьей Благодати, и не покается в нём.

В христианстве три главных постулата о бессмертии души.

В Библии говорится о том, что человек должен быть совершенен, как совершенен Отец Небесный (Мф. 5, 48).

Этот идеал оставил человечеству Спаситель.

Только очищая себя от греха путём покаяния и молитвы, можно добиться того, чтобы Благодать Бога пребывала с человеком вечно. Это и есть истинное бессмертие души, с точки зрения православного христианина.

Должен признать, я сделал поразительное открытие: наше вполне законное и нормальное желание познать природу и сущность , узнать существует ли душа отдельно от тела и в действительности ли она живет после того, когда земная оболочка человека разрушена, это, казалось бы невинное желание дает нам врагов, противников, которые затрачивают неимоверные усилия для того, чтобы возвести на пути свободных и независимых исследований тысячи и тысячи препятствий, дабы остановить их любой ценой и положить конец поискам истины!

Сейчас мы попробуем рассмотреть интересующую нас проблему…

«Исследования природы и сущности души человека, а также возможности ее существования должны проводиться по тому же методу и по той же системе, что и любые другие научные исследования, то есть без предубеждений, без предвзятости, без учета влияний каких-то чувств или религиозных верований.

Может ли дух умершего являться живым? Вот в чем вопрос! И я заявляю, что может и является! Так как «Журналь» привлек всеобщее внимание к вопросу бессмертия души, волновавшему лучшие умы в течении веков, то я хочу предложить одну историю, которая для меня была лучшим доказательством бессмертия души.

Перейдем к изложению фактов… Произошло это с владельцем двух заводов, один из которых был расположен в Глазго, а второй — в Лондоне. У него на службе в Шотландии состоял молодой человек по имени Роберт Маккензи, который испытывал к хозяину чувство глубокой признательности за то, что тот принял участие в его судьбе. Надо отметить, что патрон как правило жил в Лондоне, а в Глазго бывал только наездами по делам.

Как-то раз в пятницу вечером у рабочих Глазго состоялся ежегодный праздник с обильными угощениями, музыкой и танцами. Роберт Маккензи, не имевший никакого пристрастия к танцам, попросил разрешения помогать за стойкой и подавать еду и напитки. Все прошло довольно хорошо, праздник продолжился и на второй день, в субботу. А во вторник, около 8-и часов утра, владельцу заводов, находившемуся в то время в своем доме в Кемден-Хилл в Лондоне, явился дух Роберта Маккензи, как стало ясно в последствии.

Сам босс рассказывал об этом так: «Мне приснился сон, что я сижу за столом и беседую с неким незнакомым джентльменом. Вдруг появляется Роберт Маккензи и направляется прямо ко мне. Я был раздосадован тем, что он помешал нашей беседе, и весьма резко сказал ему, что занят. Роберт отошел, но было заметно, что он чем-то до крайности огорчен.

Однако спустя несколько минут он снова приблизился к нам, будто желал немедля переговорить со мной о каком-то срочном деле. Я еще более резко, чем в первый раз, упрекнул Роберта в отсутствии такта и в неумении себя вести. Между тем джентльмен, с которым я проводил переговоры, откланялся, и Маккензи вновь подошел ко мне.

— Что все это значит, Роберт? — вскричал я, рассерженный не на шутку. — Почему Вы вели себя так бесцеремонно? Неужели Вам было не видно, что я занят?

— Да, сэр, видел, — ответил он, — но мне необходимо немедленно поговорить с Вами. — О чем? К чему такая спешка? — Я хочу Вам сообщить, сэр, что меня обвиняют в преступлении, которого я не совершал. Для меня очень важно, чтобы Вы это знали и чтобы Вы простили меня, ибо я невиновен. Потом он повторил еще раз: — Я не делал того, в чем меня обвиняют. Но в чем вас обвиняют? — настаивал я. В ответ он вновь повторил, что не виноват. — Но как я могу простить Вас, если Вы не хотите мне сказать, в чем вас обвиняют?

Я никогда не забуду, как печально и с каким пафосом произнес он на шотландском диалекте слова: «Скоро вы обо всем узнаете».

Я повторил вопрос два раза, и он дважды произносил в ответ одно и то-же самым напыщенным тоном. Тут я проснулся, и после этого странного сна у меня осталось чувство некой смутной тревоги. Я спрашивал себя, означает ли этот сон что-то, когда в комнату поспешно вошла моя супруга, очень взволнованная, с распечатанным письмом в руке. Она с порога начала говорить:

— О, Джеймс! Какое ужасное несчастье произошло во время ежегодного праздника рабочих! Робер Маккензи !

Вот тогда я и понял, что означало видение, пригрезившееся во сне. Я произнес с полной уверенностью в своей правоте: — Нет, он не покончил с собой. — Но как Вы можете это утверждать? Откуда Вы знаете?

— Он сам мне только что об этом сообщил. Замечу, что я, не желая прерывать мой рассказ, опустил некоторые существенные детали… Так вот, когда Роберт явился мне во сне, меня поразил его внешний вид: лицо у него было мертвенно-бледное, даже синеватое, а на лбу выступил обильный пот и виднелись какие-то темные пятна.

Спустя некоторое время мы узнали, что произошло с бедным Робертом в действительности. Когда праздник закончился, в субботу вечером, Маккензи прихватил с собой домой бутылку с неочищенной азотной кислотой, ошибочно приняв ее за бутылку виски. Придя домой, он налил себе стаканчик и залпом выпил его содержимое. В воскресенье он скончался в страшных мучениях.

Все подумали, что он так свел счеты с жизнью. Вот почему его дух явился ко мне и начал уверять в том, что он не был виновен в преступлении, в коем его обвинили. Я после специально проверил, какие симптомы могут быть при отравлении азотной кислотой, и обнаружил, что они совпадают с теми признаками, которые я отметил на лице Роберта Маккензи.

В скором времени и власти в Глазго признали, что ошибочно приписали сметь бедняги Маккензи самоубийству, о чем меня и известил на следующий день письмом мой представитель в Шотландии.

Явился же мне его дух, очевидно, потому, что Маккензи испытывал ко мне чувство глубокой признательности за то, что я вытащил его из нищеты. Бедняга, как видно, хотел, чтобы мое доброе отношение к нему осталось неизменным.

Что можно сказать об отчете, предоставленном в мое распоряжение промышленником из Глазго? Не служит ли явление духа умершего рабочего доказательством бессмертия души? Кстати, следует заметить, что в Англии самоубийство считалось преступлением.

В вышеприведенном случае, молодой человек, отравившийся по ошибке в ночь с субботы на воскресенье в Глазго, явился во вторник к своему патрону в Лондоне, ничего не знавшему о его смети, для того, чтобы объявить то, что он не совершал самоубийства. Но к тому времени он уже был мертв, и не час, не два, а целых двое суток! В этом случае нельзя предположить наличие случайного совпадения… Камиль Фламмарион».

«Перескажу вам вот такой случай.
1861 год — однажды вечером господин Гарри Кауэр сидел в столовой своего дома в Сиднее (в Австралии). Он пребывал в дурном расположении духа, аппетита у него не было, и ему никак не удавалось отвлечься от грустных мыслей. Неожиданно он услыхал какой-то странный тихий звук, нечто наподобие потрескивания. Он обернулся и увидал, что зеркало над камином треснуло.

— Как странно! – удивился Гарри Кауэр. — С чего бы это?

И что вы думаете? Спустя несколько недель он узнал, что именно в то время, когда треснуло зеркало, его престарелая тетушка, миссис Доротея-Элизабет Макклур, скоропостижно скончалась в своем доме в Миннеаполисе (штат Миннесота).

Вот рассказ господина Арчибальда Блэкберна из Чикаго, которому в 1874 г. в Вудстоуне (штат Огайо) явился дух его друга, господина Джона-Уильяма Салливана, проживавшего в городке Нью-Типперери (штат Массачусетс). По словам Блэкберна, он вдруг увидал своего приятеля в довольно странном виде: лицо у него было какое-то сморщенное, перекошенное, он тяжело дышал, хватал ртом воздух и нелепо размахивал руками.

— Что с Вами? — спросил Блэкберн. — На помощь! Я тону! — прохрипел Салливан и тут же исчез.

Очень встревоженный, Блэкберн возвратился домой. А спустя неделю он узнал, что его друг утонул, купаясь в реке Миссури, и произошло это как раз в то самое время, когда его дух звал на помощь.

«В ночь на 25 марта 1880 г. мне приснился сон, что мой брат Ричард сидит на стуле напротив меня. Я ему что-то говорю, а он только кивает головой, потом встает и выходит из комнаты. Тут я проснулся и обнаружил, что не лежу, а стою в довольно странной позе: одной ногой на полу, а другой — на постели. К тому же я пытаюсь говорить и произнести имя брата. Ощущение, что он в действительности только что был в моей комнате, было столь сильным, а сама сцена запомнилась так точно и живо, что я тотчас же отправился на поиски брата.

Неожиданно у меня появилось предчувствие, что вот-вот должно произойти какое-то ужасное и неотвратимое несчастье. Я сделал запись в дневнике, о моем видении, .. о том, что у меня появилось дурное предчувствия. В заключение я написал: «Не допусти сего, Господи!» Но это не помогло… Через три дня я получил известие, что мой брат умер 24 марта в половине девятого вечера из за травм, которые он получил при падении с лошади на охоте. Итак, смерть наступила несколькими часами раньше, чем у меня было видение».

Это произошло в Париже в 1911 году…
”Мой отец скончался в результате неудачной операции в феврале 1906 г. в больнице. Наша семья была так бедна, что у моей матери не было денег на достойные похороны, а поэтому хлопоты и расходы по захоронению взяла на себя больница, в результате чего моего отца похоронили в общей могиле на кладбище Бане.

Случай, о котором я рассказываю, произошел через пять лет после смерти отца, когда я жила в Париже на улице Этекс. Итак, как-то утром я была дома. Я пошла на кухню, собираясь позавтракать (было 7 часов утра), и неожиданно увидала стоявшего прямо посреди кухни дух отца, одной рукой он опирался на раковину. Это был он, я его узнала! И вид у него был такой же спокойный и умиротворенный, каким обычно бывал при жизни.

После того прошло несколько месяцев. Я никому не говорила о том, что ко мне явился дух отца, так как побоялась насмешек. Но вот однажды, когда я приехала в гости к сестре, я рассказала ей мою тайну. Она выслушала мой рассказ очень внимательно, задумалась, а после с неподдельным изумлением воскликнула:

— Ну надо же! Ведь это случилось как раз в тот день, когда перезахоранивали прах отца!

Теперь настал мой черед удивляться. Мне ничего не было известно о том, что отца перезахоронили, и спросила, почему мне не сказали и не позвали.

— Да мы подумали, что ты у нас соня и не сможешь прийти на кладбище так рано, — ответила сестра.

— А в котором часу вы были на кладбище? — В 7 часов утра.

Почему дух отца пришел ко мне? Возможно, он хотел упрекнуть меня за то, что я не присутствовала в то время на кладбище? Но ведь я не виновата, меня не предупредили…

Тогда я еще не верила в Бога, я вообще ни во что не верила, потому как была воспитана вне всякой религии, однако с того самого дня, когда я увидала призрак отца, я, клянусь, уверовала в Бога и в бессмертие души.

Соблаговолите принять мои уверения в полнейшей истинности всего рассказанного мною.
Мадемуазель N.N. (прошу сохранить мое имя в тайне от всех)».

Приведу еще один пример явления души умершего, в этом случае имеются два независимых свидетеля. Письмо пришло из Страсбурга и было написано 17 июня 1922 г.:

«Мой брат Юбер Блан был духовником обитателей монастыря в Сен-Поль-Труа-Шато в департаменте Дром. Один из братьев-монахов был уже на протяжении долгого времени настолько плох, что не вставал с постели. Все знали, что он при смерти. Мой брат почти ежедневно приходил к умирающему, чтобы провести у его изголовья несколько минут. Как-то раз во время неторопливой беседы больной, знавший, что дни его сочтены, сказал:

— Знаете, отец мой, я не отойду в мир иной, не простившись с Вами. Если Вас не окажется поблизости, я сам приду с Вами попрощаться.

— Очень на это рассчитываю, — ответил мой брат шутливым тоном.

Через дня два или три мой брат и моя мать, часов в 10 вечера отправившиеся спать, одновременно услышали, как кто-то поворачивает ключ в замке входной двери, а потом услышали чьи-то шаги в коридоре. Надо отметить, что их спальни находились довольно далеко друг от друга.

Моя мать, напуганная непонятным ночным визитом, начала кричать, призывая на помощь моего брата: — Юбер, кто-то забрался к нам в дом! Мой брат, услыхавший таинственные звуки и крики матушки, вскочил с постели, обошел весь дом, осмотрел входную дверь и убедился, что она заперта. В доме не было никого, кроме них двоих. Но как только брат закончил осмотр дома и собирался было снова лечь спать, раздался телефонный звонок.

— Алло! Святой отец, брат такой-то умирает и хочет с Вами проститься. Приходите поскорей!

Брат, конечно, поспешил в монастырь и поспел как раз в тот момент, когда монах испустил последний вздох.

Брат тотчас же рассказал эту историю настоятелю монастыря, и она произвела на братию большое впечатление, ведь подвергать сомнению свидетельство брата и матушки, людей добропорядочных, честных и верующих, у них оснований не было.

Брат с матушкой частенько вспоминают про тот случай, и я прошу Вас, если Вы сочтете нужным и уместным, довести его до сведения Ваших читателей.

Мой брат умер и похоронен в Гриньяне (департамент Дром), где он служил Господу и людям в качестве кюре кантона.

Мариус Блан, технический руководитель бисквитной фабрики «Аист» в Страсбурге».

Приведу еще один пример того, что имело место явление души умершего, а не телепатический контакт двух живых людей.

Итак, некой миссис Стори из Эдинбурга, жившей в городке Хобарт-Таун в Тасмании, как-то раз приснился странный, путаный и кошмарный сон, состоявший из череды смутных видений, вроде бы даже не связанных друг с другом. Вначале она увидала своего брата-близнеца, который сидел под открытым небом на каком-то возвышении.

Он воздел руки к черному ночному небу и сказал: «Поезд! Поезд!» После раздался глухой удар, словно некое крупное тело налетело на этого человека, он упал на землю бездыханным,- а мимо со свистом пронеслось что-то огромное и черное. Потом миссис Стори увидала во сне купе железнодорожного вагона, и в этом купе сидел пастор Джонстон, которого она сразу узнала. Затем она снова увидала своего брата, поднесшего руку ко лбу, как если бы у него очень сильно болела голова и он очень страдал, а в след за этим чей-то незнакомый голос ей сообщил, что ее брат только что умер.

Как стало известно в последствии, брат миссис Стори погиб той ночью под колесами поезда, так как присел на насыпь отдохнуть.

Надо заметить, что все детали сна в точности соответствовали реальности; к примеру, достопочтенный пастор Джонстон в действительности ехал в поезде, под колесами которого погиб брат миссис Стори. Так как сей факт не мог стать известен несчастной жертве этой трагедии при жизни, то остается признать, что именно дух умершего узнал об этом обстоятельстве и, показывая ход событий госпоже Стори, сообщив ей и эту деталь.

Как правило, подчиняясь законам логики, человек должен искать объяснения каких-то феноменов в способностях, присущих людям живым, но еще не известных науке. Что до меня, то я склонен поступать именно так, потому что в астрономии мы имеем дело со звездами, более не существующими. Но свет этих давно погасших светил доходит к нам сейчас, хотя и был излучен миллион лет назад. Звезды мертвы, но они разговаривают с нами на своем языке…

Итак, бессмертие души доказано . Этот переворот в современной медицине совершили голландские учёные. Пим ван Ломмель - так зовут руководителя группы исследователей. Именно интервью с ним и опубликовал известнейший медицинский журнал "Lancet". Голландский профессор поделился результатами своих научных изысканий в области изучения основных функций человеческого мозга.

В чём же заключается суть многолетних исследований? Голландцы критически отнеслись к основному постулату физиологии, который безапелляционно утверждает, что человеческое сознание рождается в глубинах мозга. На основе этого и были проведены многочисленные эксперименты. Они установили, что сознание не исчезает вместе с прекращением функционирования серого вещества. Оно продолжает жить и воспринимать окружающую действительность .

Пим ван Ломмель придерживается мнения, что мозг не является "мыслящей материей". Скорее всего, такая материя вообще не существует во Вселенной. К похожим выводам пришли и английские учёные из Саутгемптона.

Ни для кого не является секретом, что во время перехода в иной мир у людей возникают самые разнообразные видения. Сообщают о них пациенты, вернувшиеся к жизни после клинической смерти. Такие воспоминания тех, кто оказался на короткое время "за гранью", всегда тщательно изучались. Им даже дали название - NDE, произошедшее от фразы: near death experience. В переводе это означает - "почти смертельный опыт".

Объясняется он самыми разными причинами, лежащими в области психики и физиологии. В основном превалирует мнение, что появлению видений способствует прогрессирующая гипоксия (состояние кислородного голодания). Но тогда видения просто обязаны возникать у любого человека, прошедшего через клиническую смерть. Однако практика доказывает обратное.

Голландцы обследовали 348 пациентов, прошедших через реанимацию. Но лишь 22% сообщили о каких-то воспоминаниях. Из этих 77 человек 55% сказали, что они осознали факт смерти своего тела. 32% встретились с давно умершими родственниками. 31% перемещался через длинный тоннель. Со стороны себя видели 25%. А вот ослепительный свет наблюдали 18% пациентов. Поразительным же является то, что слепые пациенты в точности рассказывали то же самое, что и зрячие.

В состоянии клинической смерти сердце останавливается. Останавливается и дыхание, что приводит к кислородному голоданию серого вещества. Оно прекращает функционировать, а на электроэнцефалограмме появляется ровная линия. Основная трудность при этом заключается в точном определении промежутка времени, когда имел место NDE.

Голландские учёные и попытались определить, действительно ли пациенты испытывали NDE, когда линия электроэнцефалограммы была ровной, или видения посетили их в тот момент, когда, благодаря старанию врачей, мозг начал функционировать. Пим ван Ломмель заявил, что ему с коллегами удалось установить существование сознания при прямой электроэнцефалограмме. Это означает, что оно живет вне серого вещества. А стало быть, смело можно говорить, что бессмертие души - реальность .

Примеров, подтверждающих такое смелое утверждение, множество. Самым характерным является случай, с пациентом, доставленным в клинику в состоянии комы в городе Страсбурге. Ему делали массаж сердца, дефибрилляцию, но это не дало никаких результатов. Электроэнцефалограмма представляла собой прямую линию, что означало только одно - мозг умер.

Решили попробовать интубацию, но во рту у больного оказался зубной протез. Одна из медсестёр вынула его и положила на столик, стоящий сбоку. Вскоре у пациента появились первые признаки жизни, а через час нормализовался сердечный ритм. По прошествию недели та же медсестра, разнося лекарства больным, зашла в палату к «воскресшему» пациенту. Тот, посмотрев на неё, сказал: "Верните мой протез. Вы положили его в ящик столика, когда врачи спасали мне жизнь".

Этого больного расспросили, и выяснилось, что человек наблюдал за своим телом и окружающими его врачами сверху. Он в точности описал помещение и рассказал о поведении присутствующих. Его невольно охватил страх при мысли, что врачи остановятся, прекратят возвращать его тело к жизни. Он старался всячески сообщить эскулапам, что жив.

У голландских учёных в научном мире немало противников, ведь бессмертие души воспринимается большинством учёных скептически. Но Пим ван Ломмель и его единомышленники основывают свою уверенность на чистоте проведённых экспериментов. Опрошенные больные в психическом отношении были абсолютно здоровыми людьми. С ними проводили беседы психологи, чтобы исключить ложные воспоминания. Ведь многие люди, под воздействием рассказов других, могут "вспомнить" то, что с ними никогда не происходило.

Выводы голландцев однозначны: NDE наблюдается как раз в момент прекращения работы мозга. Этот феномен невозможно объяснить кислородным голоданием. Видения слепых больных в точности соответствуют аналогичным видениям зрячих пациентов. Те люди, которые были свидетелями наиболее ярких видений, умирают в течение месяца после возвращения к жизни. Женщины подвержены более глубоким ощущениям, чем мужчины.

Подобная сенсация выглядит невероятно с учётом нынешнего развития медицины. Но многие учёные считают, что их коллеги из Голландии наиболее достоверно и полно доказали бессмертие души. Сам Пим ван Ломмель ратует за дальнейшее тщательнейшее изучение этой проблемы. Он глубоко убеждён, что достижения в этой области будут способствовать коренному пересмотру привычных взглядов на человеческую жизнь после смерти .

Души

Прот. Георгий Флоровский

Статья “The "Immortality " of the Soul” впервые появилась под заголовком “The Resurrection of Life” в Bulletin of Harvard University Divinity School, XLIX, No. 8 (Апрель, 1952), 5-26. Переводвыполненпоизданию The Collected Works of Georges Florovsky , vol. 3, Creation and Redemption , Nordland Publishing Company, Belmont, Massachusetts, 1976.

Введение

Следует ли христианам, как христианам, непременно верить в бессмертие человеческой души? И что на самом деле означает бессмертие в пространстве христианской мысли? Подобные вопросы только кажутся риторическими. Этьенн Жильсон в своих Гиффордских лекциях счел необходимым сделать следующее поразительное заявление: “В общем, - сказал он, - христианство без бессмертия вполне осмысленно, и доказательство этому то, что поначалу оно осмыслялось именно так. По-настоящему бессмысленно христианство без воскресения человека.”

Удивительной чертой раннего периода истории христианского представления о человеке было, по всей видимости, подчеркнутое отрицание ярчайшими авторами второго века природного бессмертия души. И похоже, что это не странное или абсурдное мнение отдельных писателей, но, скорее, всеобщая тенденция того времени. Не была она полностью утрачена и позднее. Епископ Андерс Нигрен (Anders Nygren) в своей знаменитой книге Den kristna karlekstanken genom tiderna восхваляет апологетов второго века именно за эту смелую мысль и видит в ней выражение подлинно евангельского духа. Основной акцент ставился в те годы, а, по мнению Нигрена, должен был ставиться всегда, на “воскресении тела ,” а не на “бессмертии души. ” Ученый-англиканин XVII-го века Генри Додуэлл (Henry Dodwell, 1641-1711, бывший Camden “Praelector” истории Оксфордского университета) издал в Лондоне любопытную книгу под весьма озадачивающим названием: Эпистолярные рассуждения, доказывающие из Писаний и ранних Отцов, что душа - исходно смертное начало, делаемое, однако, бессмертным или на вечную муку - по божественному изволению, - или на жизнь вечную - сочетанием с Божественным Крещающим Духом. Которыми доказывается, что со времен Апостолов никто кроме епископов не имеет власти давать Божественный Дух Бессмертия (1706).

Доводы Додуэлла нередко запутанны и сбивчивы. Впрочем, основное достоинство книги - невероятная эрудиция ее автора. Додуэлл был, очевидно, первым, кто собрал огромное количество информации по раннехристианскому учению о человеке, хотя сам он и не смог надлежащим образом воспользоваться ей. И он абсолютно прав, когда утверждает, что христианство признает, скорее, не естественное “бессмертие,” а сверхъестественное соединение с Богом, который “единый имеющий бессмертие” (1 Тим 6:16). Не удивительно, что книга Додуэлла вызвала яростную полемику. Против автора было выдвинуто официальное обвинение в ереси. Несмотря на это, он обрел немало страстных сторонников, а анонимный писатель, “пресвитер англиканской церкви,” опубликовал две книги на данную тему, приводя тщательное исследование патристических свидетельств тому, что “Святой Дух был творцом бессмертия, то есть бессмертие было особой новозаветной милостью, а не природным свойством души” и что “бессмертие было сверхъестественным для человеческих душ, даром Иисуса Христа, сообщаемым Святым Духом в Крещении.”

Интересная черта этой полемики: позиция Додуэлла критиковалась, в основном, “либералами” того времени, и его главным литературным оппонентом был знаменитый Самуил Кларк (Samuel Clarke) из St. James, Westminster, последователь Ньютона и корреспондент Лейбница, известный своими неортодоксальными взглядами и идеями, типичный представитель века Свободомыслия и Просвещения. Удивительная ситуация: “бессмертие” атакуется “ортодоксом,” а защищается просвещенцем. На самом деле, этого и следовало ожидать. Ведь теория природного бессмертия была одним из немногих догматов просвещенного деизма тех лет. Человек эпохи Просвещения мог с легкостью отделаться от учения об Откровении, но не имел права усомниться в “истинности” доводов Разума. Жильсон предположил, что “так называемая "Моралистическая" доктрина XVII-го века первоначально была возвратом к позициям ранних Отцов, а не выражением, как обычно считается, настроений вольнодумства.”

Вообще говоря, подобное утверждение несерьезно. Положение вещей в XVII-м веке было куда сложнее и запутаннее описанного Жильсоном. Но в случае Додуэлла (и некоторых других богословов) догадка Жильсона полностью обоснованна. Налицо “возврат к позиции первых Отцов.”

Душа как "тварь"

Св. Иустин в Разговоре с Трифоном повествует о своем обращении. В поисках истины он сперва пришел к философам и некоторое время был полностью доволен взглядами платоников. “Сильно восхищало меня платоново учение о бестелесном, и теория идей окрыляла мой ум.” Затем он встретил учителя-христианина, пожилого и почтенного человека. Среди прочих вопросов, затронутых в их беседе, был вопрос о природе души. “Не следует называть душу бессмертною, - утверждал христианин. - Ибо, если она бессмертна, то и безначальна,” сама собой, - тезис платоников.

Однако Бог один “безначален” и неразрушим и потому-то Он есть Бог. Мир же, напротив, “имеет начало,” а души - часть мира. “Вероятно, было время, когда их не существовало.” И значит они не бессмертны, “потому что и самый мир, как мы видели, получил начало.” Душа не является жизнью сама по себе, но только “причастна” жизни. Один Бог есть жизнь; душа же может лишь иметь жизнь. “Ибо способность жить не входит в свойства души, но в свойства Бога.” Более того, Бог дает жизнь душе “потому что хочет, чтоб она жила.” Все тварное “имеет разрушимую природу и может быть уничтожено и перестать некогда жить.” Оно “тленно” (Разг., 5 и 6).

Важнейшие классические доказательства бессмертия, ведущие начало от Федона и Федра , обойдены и проигнорированы, а их основные предпосылки открыто отвергаются. Как указал профессор А.Е.Тейлор (A.E.Taylor), “для греческого сознания бессмертие или нетление неизменно означали почти то же самое, что и "божественность", подразумевая нерожденность и неуничтожимость.” Сказать “душа бессмертна” для грека то же, что сказать “она нетварна,” т.е. вечна и “божественна.” Все, что имеет начало, обязательно имеет конец. Другими словами, греки под бессмертием души всегда понимали ее “вечность,” т.е. вечное “предсуществование.” Только то, у чего не было начала, способно бесконечно существовать. Христиане не могли согласиться с этим “философским” положением, ведь они верили в Творение, а следовательно, должны были отказаться от “бессмертия” (в греческом понимании этого слова). Душа не независимое или самоуправляемое существо, но именно тварь , и даже своим бытием она обязана Богу, Творцу. Соответственно, она может быть “бессмертной” не по природе, т.е. сама по себе, но лишь по “Божией воле,” т.е. по благодати. “Философская” аргументация в пользу природного “бессмертия” базировалась на “необходимости” бытия.

Напротив, утверждать тварность мира, значит подчеркивать, прежде всего, то, что он не является необходимостью, и, точнее, не необходимо его бытие. Другими словами, сотворенный мир есть мир, который вовсе мог бы не существовать. Это означает, что мир целиком и полностью ab alio и ни в коем случае не a se. Как излагает это Жильсон, “некоторые существа радикально отличны от Бога хотя бы тем, что, в отличие от Него, они могли бы вовсе не существовать и все еще могут в некоторый момент прекратить существование”. Из “могут прекратить,” однако, не следует, что их бытие на самом деле прекращается. Св. Иустин не был “кондиционалистом,” и его имя призывалось поборниками “условного бессмертия” совершенно напрасно. “Я не утверждаю, чтобы души уничтожились...” Основная цель этого спора - акцентировать веру в Творение. Мы находим аналогичные рассуждения и в других произведениях второго века. Св. Феофил Антиохийский настаивал на “промежуточном” качестве человека. “По природе ” человек ни “бессмертен,” ни “смертен,” но, скорее, “способен к тому и другому.” “Ибо, если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то сделал бы его Богом.” Если бы человек, слушаясь божественных заповедей, изначально избрал бессмертную часть, он был бы увенчан бессмертием и сделался бы Богом - “Богом воспринятым,” deus assumptus (К Автолику II, 24 и 27).

Татиан идет даже дальше. “Душа сама по себе не бессмертна, эллины, но смертна. Впрочем, она может и не умирать” (Речь против эллинов, 13). Взгляды ранних апологетов не были свободны от противоречий, да и не каждый раз удавалось точно эти взгляды выразить. Но основной пункт всегда был ясен: проблему человеческого бессмертия необходимо рассматривать в свете учения о Творении. Можно сказать иначе: не как исключительно метафизическую проблему, а, в первую очередь, как религиозную. “Бессмертие” - не свойство души, но нечто всецело зависящее от взаимоотношений человека с Богом, его Господом и Творцом. Не только окончательный удел человека определяется степенью причастия Богу, но даже самое человеческое существование, его пребывание и “выживание,” - в руце Божией. Св. Ириней продолжает ту же традицию. В своей борьбе с гностиками у него была особая причина подчеркнуть тварность души. Душа не приходит из “другого мира,” не знающего тления; она принадлежит именно этому сотворенному миру.

Св. Иринею утверждают, что для бесконечного существования души должны быть “безначальными” (sed oportere eas aut innascibiles esse ut sint immortales ), иначе они умрут вместе с телами (vel si generationis initium acceperint, cum corpore mori ). Он отвергает подобный аргумент. Являясь тварями, души “продолжают свое существование, доколе Богу угодно” (perseverant autem quoadusque eas Deus et esse, et perseverare voluerit ). Здесь perseverantia, очевидно, соответствует греческому diamoni . Св. Ириней использует практически те же слова, что и св. Иустин. Душа не является жизнью сама по себе; она участвует в жизни, дарованной ей Богом (sic et anima quidem non est vita, participatur autem a Deo sibi praestitam vitam ). Один Бог есть Жизнь и единый Жизни Податель (Против ересей, II, 34). Климент Александрийский, несмотря на свою приверженность платонизму, упоминает вскользь, что душа не бессмертна “по природе” (Краткие объяснения на 1 Пет 1:9:hinc apparet quoniam non est naturaliter anima incorruptibilis, sed gartia Dei ... perficitur incorruptibilis ).

Св. Афанасий доказывает бессмертие души при помощи доводов, восходящих к Платону (На язычников, 33), но, тем не менее, настойчиво повторяет, что все тварное в природе своей неустойчиво и подвержено разрушению (там же, 41: fy sin revsti n u san ke dialyome ni ). Даже св. Августин осознавал необходимость ограничения бессмертия души: Anima hominis immortalis est secundum quendam modum suum; non enim omni modo sicut Deus (Послание VFF, Иерониму ). “Глядя на непостоянство этой жизни, можно назвать ее смертной” (На Иоанна, tr. 23, 9; ср. О Троице, I.9.15 и О Граде Божием, 19.3: mortalis in quantum mutabilis ). Св. Иоанн Дамаскин говорит, что ангелы тоже бессмертны не по природе, но по благодати (Точ. изл. православной веры, II,3), и доказывает это примерно так же, как и апологеты (Диалог против манихеев, 21). Акцент на аналогичном утверждении можно найти в “соборном” послании св. Софрония, Патриарха Иерусалимского (634), зачитанном и благосклонно принятом Шестым Вселенским собором (681). В последней части этого послания Софроний осуждает ошибки оригенистов - предсуществование души и апокатастасис - и четко говорит, что “разумные существа,” хотя и не умирают, все равно “бессмертны не по природе ,” но только по Божией благодати (Mansi, XI, 490-492; Migne, LXXXVII.3, 3181). Следует добавить, что даже к XVII веку на востоке не забыли разобранный нами ход мысли ранней Церкви, и известен интересный диспут тех лет между двумя православными епископами Крита именно на эту тему: бессмертна ли душа “по природе” или “по благодати.”

Можно подвести итог: при обсуждении проблемы бессмертия с христианской точки зрения надо всегда помнить о тварной природе души. Само бытие души не необходимо, т.е., можно сказать, “условно.” Оно обусловлено творящим fiat, исходящим от Бога. Однако данное бытие, т.е. бытие, не содержащееся в природе, не обязательно преходяще. Творческий акт - свободное, но не подлежащее отмене Божие деяние. Бог создал наш мир именно для бытия (Прем. 1:14). И не может быть отречения от этого творящего повеления. Здесь - ядро парадокса: имея не необходимое начало, мир не имеет конца . Он держится непреложной Божией волей.

Человек смертен

Современные мыслители настолько озабочены “бессмертием души,” что исходный факт человеческой смертности практически забыт. Лишь недавние “экзистенциальные” философии снова властно напомнили нам о неизбежности течения человеческой жизни sub specie mortis. Смерть - катастрофа для человека. Она - его “последний (или, вернее, окончательный ) враг, ” Кор 15:26). “Бессмертие,” безусловно, термин, содержащий отрицание ; он связан с термином “смерть.” И здесь нам вновь предстает острый конфликт между христианством с одной стороны и “эллинизмом,” а прежде всего, платонизмом - с другой. В.Г.В. Рэд (W.H.V. Reade) в недавно вышедшей книге Вызов христианства философии очень удачно противопоставляет две цитаты: “И Слово стало плотию и обитало с нами” (Ин 1:14) и “Плотин, философ нашего времени, казалось, всегда испытывал стыд от того, что жил в телесном облике” (Порфирий, Жизнь Плотина, I). Далее Рэд продолжает: “Если провести подобным образом непосредственное сравнение евангельского чтения на Рождество с уловленной Порфирием сутью учения его наставника, станет совершенно ясно, что они абсолютно несовместимы, что невозможно себе представить христианина-платоника или платоника-христианина; и платоники, надо отдать им должное, прекрасно осознавали этот тривиальный факт.” Я лишь добавлю, что, к сожалению, “этот тривиальный факт,” похоже, не знаком христианам.

Из века в век, вплоть до наших дней, платонизм является излюбленной философией христианских мудрецов. Мы не задаемся целью объяснять сейчас, как такое могло произойти. Однако это, мягко говоря, печальное недоразумение произвело невиданную путаницу в современных взглядах на смерть и бессмертие. Мы можем пользоваться известным определением: смерть есть отделение души от тела (Немезий, О природе человека, 2, он цитирует Хрисиппа). Для грека это освобождение , “возврат” в родную область духов. Для христианина - катастрофа , перечеркнутое человеческое существование. Греческой теории бессмертия никогда не разрешить христианскую проблему. Единственно достойное решение дает весть о Воскресении Христовом и обетование грядущего Всеобщего Воскрешения мертвых. Вновь обратившись к истокам христианства, мы обнаружим, что эта мысль была ясно высказана уже в первые века. Св. Иустин весьма настойчив по данному поводу: “Если вы встретитесь с такими людьми, которые. . . не признают воскресения мертвых и думают, что души их тотчас по смерти берутся на небо, то не считайте их христианами” (Разг. , 80).

Неизвестный автор трактата О Воскресении (приписываемого обычно св. Иустину) очень точно излагает суть вопроса: “Что такое человек, как не животное разумное, состоящее из души и тела? Разве душа сама по себе есть человек? Нет - она душа человека. А тело разве может быть названо человеком? Нет - оно называется телом человека. Если же ни та, ни другое в отдельности не составляют человека, но только существо, состоящее из соединения той и другого, называется человеком, а Бог человека призвал к жизни и воскресению: то Он призвал не часть, но целое, то есть душу и тело” (О воскр., 8). Афинагор Афинский проводит аналогичное рассуждение в своем превосходном сочинении О воскресении мертвых . Бог создал человека для вполне определенной цели - вечного бытия. Раз так, “Бог наделил самостоятельным бытием и жизнью не природу души саму по себе и не природу тела, взятую отдельно, но, скорее, людей, состоящих из души и тела, чтобы обеими частями, с коими люди рождаются и живут, достигать им по окончании земной жизни общей цели; душа и тело составляют в человеке единое живое существо .” Человек исчезнет, утверждает Афинагор, если будет разрушена целостность этой связки, ведь в таком случае личность тоже разрушится. Бессмертие души должно сопровождаться неизменностью тела, нетлением его собственной природы. “Существом, наделяемым рассудком и разумом, является человек , а не душа сама по себе . Следовательно, человек должен всегда оставаться состоящим из души и тела.” Иначе получится не человек, а лишь части человека. “А вечное соединение невозможно, если нет воскресения. Ибо, если нет воскресения, природа всего человека не сохранится. ”(15).

Основной предпосылкой подобных рассуждений было включение тела как части в полноту человеческого бытия. А из нее следует, что человек перестанет быть человеком, если душе придется навеки “развоплотиться.” Этот факт строго противоположен заявлениям платоников. Эллины, скорее, мечтали об окончательной и совершенной дезинкарнации. Тело - узы души. Напротив, для христиан смерть не есть нормальный конец человеческого существования. Она - крах и безумие. Она - “возмездие за грех” (Рим 6:23). Она - лишение и извращение. И с момента грехопадения таинство жизни вытеснено таинством смерти. “Союз” души и тела, безусловно, таинственен, о чем говорит непосредственное ощущение человеком органичного психофизического единства. Anima autem et spiritus pars hominis esse possunt, homo autem nequaquam, писал св. Ириней (Adv. haereses V, 6,1). Тело без души - лишь труп, а душа без тела - лишь призрак. Человек не бестелесный призрак, а труп не часть человека. Человек не “бесплотный демон,” упрятанный в плотскую темницу. Вот почему “отделение” души от тела и есть смерть именно человека, прекращение его существования, его существования как человека . Следовательно, смерть и тление тела, можно сказать, стирают из человека “образ Божий.” В умершем уже не все человечно.

Св. Иоанн Дамаскин в одном из знаменитых песнопений погребальной службы передает это так: “Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во гробех лежащую по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида.” Св. Иоанн говорит не о человеческом теле, но о самом человеке. “ Наша красота по образу Божию” - не тело, а человек. Он воистину “образ неизреченной славы Божией,” даже после “поражения грехом.” А смерть открывает нам, что человек, это “разумное изваяние,” вылепленное Богом - используя выражение св. Мефодия (О воскресении I, 34.4) - всего лишь труп. “Наги кости человек, червей снедь и смрад.” Можно назвать человека “единой ипостасью в двух природах,” причем не из двух природ, а именно в двух природах. Смертью эта единая ипостась раскалывается. И человека больше нет. Поэтому мы, люди, ожидаем “искупления тела нашего ” (Рим 8:23). Как пишет св. Павел в другом послании, “потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью” (2 Кор 5:4). Вся мучительность смерти как раз в том, что она - “возмездие за грех,” т.е. результат нарушенных взаимоотношений с Богом. Она не просто естественная ущербность или метафизический тупик. Смертность человека есть смертность отпавшего от Бога, Который единый Жизни Податель. А находясь в подобном отчуждении, человек не может оставаться, “пребывать,” полноценным человеком.

Смертный, строго говоря, “недочеловек .” Акцентировать человеческую смертность не значит предлагать “натуралистическое” толкование человеческой трагедии; напротив, это значит обнажить ее глубокие религиозные корни. Интерес к смертности человека был важнейшей точкой опоры святоотеческого богословия, ибо это был интерес к обетованному Воскресению. Бедственность существования во грехе ни в коей мере не умалялась, однако ее рассматривали не с позиций исключительно этики и морали, но и с богословской точки зрения. Греховное бремя состоит не только в нечистой совести и сознании вины, но и в необратимом расколе всей человеческой природы. Падший человек более не человек: он онтологически деградировал. И свидетельством такой “деградации” стала человеческая смертность, человеческая смерть. Вне Бога природа человека становится рассогласованной, в некотором смысле, начинает фальшивить. Здание человеческого естества теряет устойчивость. “Союз” души с телом оказывается непрочным. Душа, лишенная жизненной энергии, больше не может оживотворять тело. Тело превращается в застенок и могилу души. Теперь физическая смерть неизбежна. Тело и душа уже, можно сказать, не состроены, не подходят друг другу.

Нарушение Божией заповеди, по выражению св. Афанасия, “возвратило людей в их естественное состояние.” “Чтобы, как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление.” Ибо тварь, приведенная в мир из небытия, так и существует над бездной ничто, будучи всегда близка к падению (О воплощении, 4 и 5). “Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать” (2 Цар 14:14). “Естественное состояние,” о котором говорит св. Афанасий, есть течение космических циклов, цепко засасывающих падшего человека, и этот плен - знак человеческой деградации. Человек лишился своего привилегированного положения в тварном мире. Однако его метафизическая катастрофа - лишь проявление исказившихся взаимоотношений с Богом.

“Я - воскресение и жизнь.”

Воплощение Слова было истинным явлением Бога. Более того, оно было откровением Жизни. Христос - Слово Жизни (1 Ин 1:1). Воплощение уже само по себе отчасти оживило человека и воскресило его природу. Не просто обильная благодать излилась на человека в Воплощении, но природа его была воспринята в сокровенное единение, единение “по ипостаси” с Самим Богом. Отцы ранней Церкви единодушно видели в подобном достижении человеческой природой вечного причастия Божественной Жизни всю суть спасения. “То спасено, что с Богом соединено,” - говорит св. Григорий Богослов. А что не соединено, вовсе не может спастись (Послание 101, к Клидонию ). Эта мысль была лейтмотивом всего богословия первых веков: у св. Иринея, св. Афанасия, Каппадокийцев, св. Кирилла Александрийского, св. Максима Исповедника.

Однако кульминацией Воплотившейся Жизни стал Крест, смерть Воплотившегося Господа. Жизнь полностью открыла себя в смерти. Вот парадокс, тайна христианской веры: жизнь в смерти и через смерть, жизнь из могилы, Тайна могилы, чреватой жизнью. И христиане рождаются заново в подлинную, вечную жизнь только пройдя в крещении смерть и погребение во Христе; они возрождаются со Христом в крестильной купели (ср. Рим 6:3-5). Таков непреложный закон истинной жизни. “То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет” (1 Кор 15:36). Спасение было совершено на Голгофе, а не на Фаворе, и даже на Фаворе говорили о Кресте Христовом (ср. Лк 9:31). Христос должен был умереть, чтобы дать жизнь с избытком всему человечеству. Необходимость эта не от мира сего. Вероятно, таков императив Божественной Любви, императив установленного Богом порядка. И нам не удастся понять сию тайну. Почему истинная жизнь должна была открыться в смерти Того, Кто Сам был “воскресение и живот”? Единственно возможное разъяснение в том, что Спасение должно было стать победой над смертью и человеческой смертностью. Окончательным врагом человека являлась именно смерть. Искупление не просто прощение грехов или примирение с Богом. Оно - освобождение от греха и смерти. “Покаяние не выводит из естественного состояния (в которое вернулся человек, согрешив), а прекращает только грехи,” - говорит св. Афанасий. Ибо человек не только согрешил, но и “впал в тление.” Итак, Божие милосердие не могло допустить, “чтобы однажды сотворенные разумные существа и причастные Слова Его погибли, и через тление опять обратились в небытие.” Следовательно, Слово Бога сошло и стало человеком, приняв наше тело, чтобы “людей обратившихся в тление снова возвратить в нетление, и оживотворить их от смерти, присвоением Себе тела и благодатию воскресения уничтожая в них смерть, как солому огнем” (О воплощении, 6-8).

Таким образом, согласно св. Афанасию, Слово стало плотью, дабы изгнать “тление” из человеческой природы. Однако смерть побеждается не явлением Жизни в смертном теле, а вольной смертью Воплотившейся Жизни. Слово воплотилось ради смерти во плоти, подчеркивает св. Афанасий. “Слово облеклось для сего в тело, чтобы, обретши смерть в теле, истребить ее” (44). Или, цитируя Тертуллиана, forma moriendi causa nascendi est (De carne Christi , 6). Основной мотив смерти Христа - человеческая смертность. Христос умер, но преодолел смерть и поборол смертность и тление. Он оживил саму смерть. “Смертию смерть разруши.” Поэтому смерть Христова явилась, можно сказать, развитием Воплощения. Крестная смерть важна не как смерть Непорочного, но как смерть Воплотившегося Господа. Используя удивительно смелую формулировку св. Григория Богослова, “мы возымели нужду в Боге воплотившемся и умервщленном, чтобы нам ожить” (Слово 45, на святую Пасху , 28). На Кресте умер не человек. У Христа нет человеческой ипостаси. Его личность - божественная, хотя и воплотившаяся. “Ибо страдал и подвизался подвигом терпения не человек малозначащий, но вочеловечившийся Бог,” - говорит св. Кирилл Иерусалимский (13-е огласительное слово , 6). Справедливо утверждать, что на Кресте умер Бог, но умер лишь в Своей человеческой природе (которая, впрочем, “единосущна” нашей). Это была вольная смерть Того, Который Сам есть Жизнь Вечная.

Разумеется, это человеческая смерть, смерть “по человеческой природе,” однако происходит она внутри ипостаси Слова, Воплотившегося Слова. А следовательно, ведет к воскресению. “Крещением должен Я креститься” (Лк 12:50). Это крещение - крестная смерть и пролитие крови: “Крещение мученичества и крови, которым Сам Христос тоже был крещен,” - полагает св. Григорий Богослов (Слово 37,17). Смерть на Кресте как крещение кровью - вот в чем самая суть искупительной тайны Креста. Крещение - это очищение. А Крещение Креста было, можно сказать, очищением человеческой природы, следовавшей к возрождению в Ипостаси Воплотившегося Слова. Это было омовение человеческой природы потоком жертвенной крови Божественного Агнца и, прежде всего, - омовение тела, то есть смыты были не только грехи, но и немощи человеческие, и даже сама смертность. Такое очищение явилось приготовлением к грядущему воскресению - очищение всей человеческой природы в лице ее нового, мистического, первенца, “Последнего Адама.” Это было крещение кровью всей Церкви и, более того, всего мира. Еще раз процитируем св. Григория Богослова: “Очищение не малой части вселенной, и не на малое время, но целого мира и вечное” (Слово 45,13). Господь умер на Кресте.

Это была настоящая смерть, но, все-таки, не совсем как наша хотя бы потому, что она являлась смертью Воплотившегося Слова, смертью внутри неделимой Ипостаси Слова, ставшего человеком, смертью “воипостасной” человеческой природы. Это не меняет онтологических свойств смерти, однако теперь она приобретает иное значение. “Ипостасное единство” не нарушилось, не разорвалось смертью, а поэтому, хотя тело и душа разделились между собой, они все равно остались связанными через Божество Слова, от которого отстранены не были. В этой “нетленной смерти” преодолеваются и “тление,” и “смертность,” а значит, - начинается воскресение.

Сама смерть Воплотившегося знаменует воскресение человеческой природы (св. Иоанн Дамаскин, Точное изложение православной веры , 3.27; ср. Беседа на Великую Субботу, 29). “Сегодня Господь наш Иисус Христос - на кресте, и мы празднуем,” - по резкому выражению св. Иоанна Златоуста (Беседа первая о кресте и разбойнике ). Крестная смерть стала победой над смертью не потому, что за ней последовало Воскресение. Она - победа сама по себе. Воскресение является лишь результатом и проявлением Крестной победы, совершившейся, едва уснул Богочеловек. “Ты умираешь, оживляя меня...” Как описывает это св. Григорий Богослов: “Он отдает Свою жизнь, но Он властен взять ее назад, и завеса раздралась, ибо тайные двери Небес отверзлись; камни расселись, мертвые восстали. . . Он умирает, давая жизнь, разрушая Своей смертию смерть. Он погребен, но восстает вновь. Он нисходит во ад, но выводит оттуда души” (Слово 41). Тайна Воскрешающего Креста особенно чтится в Великую Субботу, день сошествия во ад. Ведь сошествие во ад - уже Воскрешение мертвых. В результате Своей смерти Христос соединяется с умершими, и это - дальнейшее развитие Воплощения. Ад - обиталище тьмы и смертной тени; он, скорее, место безумной муки, чем заслуженного наказания, мрачный “шеол ,” место безысходного развоплощения, едва тронутое тусклым скользящим лучом не взошедшего пока Солнца, лучом надежд и упований, пока не исполненных. Там проявлялась онтологическая немощь души, терявшей при разлучении в смерти способность быть подлинной энтелехией своего тела - бессилие падшей, уязвленной природы. Да и не “место” вовсе, а духовное состояние - “темница духов” (см. 1 Пет 3:19).

Именно в эту темницу, в этот “ад” нисходит Господь и Спаситель. Во тьме бледной смерти загорелся неугасимый свет Жизни - Божественной Жизни. “Сошествие во ад” - явление Жизни среди отчаяния растворенных смертью; это триумф над смертью. “Тело умерло не по немощи естества вселившегося Слова, но для уничтожения в нем смерти силою Спасителя,” - говорит св. Афанасий (О воплощении, 26). Великая Суббота есть нечто большее, чем просто канун Пасхи. Она - “благословенная суббота,” “Sanctum Sabbatum ,” - requies Sabbati magni, по слову св. Амвросия. “Сия бо есть благословенная суббота, сей есть упокоения день, воньже почи от всех дел Своих Единородный Сын Божий” (стихиры на Господи воззвах, вечерня Великой Субботы согласно православному обряду). “Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти” (Откр. 1:17-18).

“Надежда бессмертия” христиан основана и держится этой победой Христа, а не какой-нибудь “природной” способностью человека. Кроме того, отсюда следует, что такая надежда обусловлена историческим событием, т.е. историческим явлением себя Богом, а не изначальным устройством или свойством человеческой природы.

Последний Адам

Смерть еще не упразднена, но ее беспомощность уже продемонстрирована. “Да, мы все еще умираем, как прежде, - говорит св. Иоанн Златоуст, - но смерти нас не удержать навсегда, а значит, это не смерть. . . власть и сущность смерти в том, что умерший не может вернуться к жизни; но если после смерти он оживет и, больше того, получит лучшую жизнь, тогда это уже не смерть, а просто сон” (На послание к Евреям, бес. 17,2). Или, по выражению св. Афанасия, “наподобие семян, ввергаемых в землю, мы разрешаясь не погибаем, но как посеянные воскреснем” (О воплощении, 21). Произошло исцеление и обновление человеческой “природы,” а поэтому восстанут все, все будут воскрешены и всем возвратится полнота их природы, хотя и в преображенном виде. Отныне всякое развоплощение временно. Мрачная юдоль ада уничтожена силой животворящего Креста. Первый Адам своим непослушанием раскрыл и реализовал врожденную способность к смерти. Второй Адам послушанием и непорочностью реализовал способность к бессмертию, причем настолько полно, что смерть стала невозможной. Подобную аналогию проводит уже св. Ириней. Вера во Христа была бы тщетной и бесполезной без надежды на Всеобщее Воскресение. “Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших” (1 Кор 15:20). Христово Воскресение есть новое начало . Оно - “новое творение .” Можно даже сказать, эсхатологическое начало, последний шаг на историческом пути Спасения.

Но нам, все-таки, следует ясно различать исцеление природы и исцеление воли. “Природа” исцелена и возрождена принудительно, могучей властью всесильного и всепобеждающего Божиего милосердия. Здравие, так сказать, “навязано” человеческой природе. Ибо во Христе вся человеческая природа (“семя Адама”) окончательно очищена от несовершенства и смертности. Обретенное совершенство обязательно сыграет свою роль, обязательно проявится в полной мере в надлежащие сроки - во Всеобщем Воскресении, воскресении всех : и праведных, и грешных. И, что касается природы, никто не сможет уклониться от царского указа Христа, никто не сможет воспротивиться всепроникающей мощи воскресения. Однако волю человека нельзя исцелить приказом. Человеческая воля должна сама устремиться к Богу. Должно возникнуть добровольное и искреннее чувство ответной любви и преклонения, должно произойти “свободное обращение.” Только в “таинстве свободы” возможно исцеление воли человека. Только таким, свободным, усилием входит человек в новую вечную жизнь, явленную Христом Иисусом.

Духовное возрождение происходит только в условиях абсолютной свободы, через самоотвержение и посвящение себя Богу во Христе. На это различие настойчиво указывал Николай Кавасила в своем превосходном сочинении О жизни во Христе . Воскресение есть “восстановление естества,” и Бог дает его даром. Царство же Небесное, и созерцание Бога, и соединение со Христом есть наслаждение желания, а потому доступно только восхотевшим, и возлюбившим, и возжелавшим. Бессмертие получит каждый, точно как каждый наслаждается Божиим промышлением. От нас не зависит, воскреснем мы после смерти или нет, равно как не зависело от нас наше рождение. Христовы смерть и воскресение приносят бессмертие и нетление всем в равной степени, ибо всякий человек имеет то же естество, какое и Человек - Христос. Но никого нельзя принудить к желанию. Таким образом, воскресение - всеобщий дар, а блаженство приимут лишь некоторые (О Жизни во Христе II, 86-96). И вновь дорога жизни предстает стезей самоотречения и смирения, самопожертвования и самозаклания. Следует умереть для себя, чтобы жить во Христе. Каждый должен сам совершить личный и свободный акт соединения со Христом, Господом, Спасителем и Искупителем, через исповедание веры, через принятие любви, через мистическую клятву верности. Кто не умрет со Христом, не сможет жить с Ним. “Если мы чрез Него не готовы добровольно умереть по образу страдания Его, то жизни Его нет в нас” (св. Игнатий, Послание к Магнезийцам, 5; здесь явно Павлов слог).

Это не только аскетическое или нравственное указание или просто угроза. Это - онтологический закон духовного бытия и, более того, всей жизни. Ведь возвращение здравия человеку обретает смысл исключительно в причастии Богу и жизни во Христе. Для находящихся в беспросветной тьме, для нарочно отрезавших себя от Бога, даже само Воскресение должно казаться безосновательным и излишним. Но оно придет - придет как “воскресение осуждения” (Ин 5:29). И им завершится трагедия человеческой свободы. Мы воистину на пороге непонятного и непостижимого. Апокатастасис природы не исключает свободу воли - воля изнутри должна быть движима любовью.

Это ясно осознавал св. Григорий Нисский. Он вполне допускает что-то вроде всеобщего обращения душ в загробном мире, когда Правда Божия откроется и предстанет с абсолютной и неотразимой очевидностью. Именно здесь проявляется ограниченность эллинистического мироощущения. Для него очевидность решающим образом влияет на волю, т.е. “грех” - просто “неведение.” Сознание эллина должно было пройти долгий и тяжкий путь аскетизма, аскетического хранения и испытания себя, чтобы избавиться от интеллектуалистических заблуждений и наивности и обнаружить бездны мрака в падших душах. Лишь через несколько веков аскетических трудов, у св. Максима, мы находим новую, переосмысленную и углубленную, трактовку апокатастасиса.

Св. Максим не верил в неизбежное обращение упрямых душ. Он учил о природном апокатастасисе, т.е. о восстановлении каждого человека в полноте своей природы, о вселенском явлении Божественной Жизни, которая станет очевидна всем. Однако те, кто во время земной жизни коснел в угождении плотским страстям, жил “противоестественно,” не смогут вкушать это вечное блаженство. Слово есть Свет, просвещающий умы верных, но судным огнем попаляющий тех, которые по любви к своей плоти обитают в ночной тьме этой жизни. Разница здесь между epi gnosis и me thesis . “Признавать” не значит “соучаствовать.” Бог действительно будет во всех, но только в Святых Он будет пребывать “милостиво,” в нечестивых же - “немилостиво.” И грешники будут отчуждены от Бога отсутствием решительной воли к добру. Мы вновь имеем дело с разделением природы и воли . Воскресением вся тварь будет возрождена, т.е. приведена к совершенству и абсолютному нетлению. Однако грех и зло коренятся в воле. Эллинистическое мышление заключает отсюда, что зло неустойчиво и неизбежно должно исчезнуть само по себе, ибо ничто обойденное Божией волей не вечно.

Вывод христианства прямо противоположен: бывает инертная и упрямая воля, и такое упрямство не может вылечить даже “всеобщее Исцеление.” Бог никогда не совершает насилия над человеком, а значит, причастие Богу нельзя навязать упрямцу. По выражению св. Максима, “не рождает Дух воли не хотящей, но Он лишь желающую [волю] преобразует для обожения” (Вопросоответы к Фалассию, 6). Мы живем в другом мире - он стал другим после искупительного Христова Воскресения. Жизнь явлена, Жизнь восторжествует. Воплотившийся Господь - Второй Адам в полном смысле этого слова, и в Его лице было положено начало новому человечеству. Теперь несомненно не только окончательное “выживание” человека, но и осуществление в нем Божией цели Творения. Человек “сделан бессмертным.” Он не может совершить “метафизическое самоубийство” и вычеркнуть себя из бытия. Однако даже победа Христа не навязывает “Вечную Жизнь” противящимся существам. Как говорит св. Августин, для твари “быть не то же, что жить” (На Бытие буквально I, 5).

“И жизнь вечная.”

В христианском мировоззрении неизбежно напряжение между “данным” и “ожидаемым.” Христиане чают “Жизни будущего века,” но им известна и Жизнь, чаяние уже сбывшееся: “ибо Жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную Жизнь, которая была у Отца и явилась нам” (1 Ин 1:2). Это не только временное напряжение между прошлым, настоящим и будущим. Это напряжение между предрешением и решением . Можно сказать, что Жизнь Вечная предложена человеку, но его дело - принять ее. Увенчается ли успехом божественное “предрешение” по отношению к конкретной личности, зависит от ее “решимости верить,” состоящей не в том, чтобы “признавать,” а в том, чтобы искренне “соучаствовать.” Начало христианской жизни - новое рождение водой и Духом. И, прежде всего, нужно “покаяние,” - внутреннее изменение, сокровенное, но полное.

Символика Крещения.

Сложна и многопланова. Однако в первую очередь, это символика смерти и воскресения Христа (Рим 6:3-4). Это таинство воскресения со Христом через соучастие в Его смерти, восстание с Ним и в Нем к новой и вечной жизни (Кол 2:12. Флп 3:10). Только пройдя погребение христиане совоскресают Христу: “если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем” (2 Тим 2:11). Христос воистину Второй Адам, но люди должны родиться заново и соединиться с Ним, чтобы наследовать Его новую жизнь. Св. Павел говорил о “подобии” смерти Христа (Рим 6:5). Однако “подобие” здесь нечто много большее, чем внешнее сходство. Оно не просто символ или воспоминание. Для самого апостола подобие заключалось в том, что Христос может и должен “изобразиться” в каждом из нас (Гал 4,19). Христос - Глава, все верующие - Его члены, и в них обитает Его жизнь. Это тайна Всего Христа - totus Christus, Caput et Corpus . Все призваны и каждый способен верить и питаться верой и крещением с тем, чтобы жить в Нем. Поэтому крещение есть “возрождение,” новое и благодатное рождение в Духе. По слову Кавасилы, крещение есть начало именно блаженной жизни во Христе, а не просто жизни (О жизни во Христе II, 95).

Св. Кирилл Иерусалимский исчерпывающе объясняет истинную сущность всей крещальной символики. Это правда, говорит он, что в крестильной купели мы только “уподобляемся” смерти и погребению и, переживая их “символически,” не восстаем из настоящей могилы. Однако “уподобление бывает в образе, а спасение в самой вещи.” Ибо Христос был подлинно распят, подлинно погребен и подлинно воскрес. “В самой вещи” - перевод греческого o ndos - слова, которое даже сильнее, чем просто, “на самом деле.” Оно подчеркивает исключительное значение смерти и воскресения Христа, явившихся абсолютно новым достижением. Теперь Он дал нам возможность, “подражательно” соучаствуя в Его страданиях, “в действительности” получить спасение. Это не только “подражание,” но и “подобие.” “Христа распяли и погребли в действительности, но тебе даровано испытать распятие, погребение и воскресение с Ним в подобии.” Иными словами, в крещении человек “таинственно” нисходит в смертный мрак, но все-таки восстает с Воскресшим Господом и переступает из смерти в жизнь. “И все над вами совершено в образе, потому что вы образ Христов,” - заключает св. Кирилл. То есть все соединены Христом и во Христе, отсюда - сама возможность “подобия” в таинстве (Таиноводственные поучения 2.4-5,7; 3.1).

Св. Григорий Нисский также подробно останавливается на этой теме. В крещении есть два аспекта: рождения и смерти. Плотское рождение есть начало смертного существования, конец которого - тление. Надо найти второе, новое, рождение, ведущее в вечную жизнь. Во время крещения “присутствие силы Божией возводит рожденное в тленной природе в нетленное состояние” (Большое огласительное слово , 33). Это происходит через подражание и уподобление во исполнение завещанного Господом. Только идя вослед Христа можно пройти лабиринт жизни и найти выход. “Ибо я сравню путь страждущего человечества под вечно бдящей стражей смерти со странствиями в лабиринте.” Христос вырвался из него после трехдневной смерти. В крещальной купели “совершается полное подобие того, что сделал Он.” Смерть “изображена” водной стихией. И как Христос воскресением вернулся к жизни, так и крещающийся, связанный с Ним по телесной природе, “подражает воскресению на третий день.” Это только “подражание,” а не “тождественность.” В крещении человек не воскресает на самом деле, но лишь освобождается от природной поврежденности и неизбежности смерти. В крещающемся рвется “дурная бесконечность порока.” Он не может воскреснуть, потому что не умирает и все время таинства пребывает в этой жизни. Крещение - лишь тень грядущего воскресения, и, проходя обряд, человек лишь предвкушает благодать всеобщего восстания из мертвых. Крещение - начало, а воскресение - конец и совершение; и все, что происходит в Великом Воскресении, имеет свои зародыши в крещении. Можно сказать, что крещение - это “подобие воскресения,” “Homiomatic resurrection” (Большое огласительное слово, 35). Следует также вспомнить, что св. Григорий особенно подчеркивал необходимость сохранять и тщательно оберегать благодать, полученную в крещении. Ибо ею изменяется и преображается не только природа, но и воля, которая, тем не менее, остается абсолютно свободной. И если душу не очищать и не охранять свободным усилием воли, то крещение не принесет плода. Преображение не осуществится до конца, а новая жизнь не воспримется вполне. Это не подчиняет крещальную благодать санкции человека - Благодать нисходит всегда.

Она, однако, не может быть навязана никому, кто сотворен свободным по образу Бога, - ей требуется согласие и отклик синергийной любви и воли. Благодать не согревает и не животворит замкнувшиеся и упрямые, по-настоящему “мертвые,” души. Необходимы встречное движение и соработничество (40). Причина этого как раз в том, что крещение есть таинственная смерть со Христом, причастие Его вольным страданиям и Его жертвенной любви, которое может произойти только свободно. Таким образом крещение, будто живая священная икона, отражает и изображает Крестную смерть Христа. Крещение одновременно смерть и рождение, погребение и “баня пакибытия.” “Время умирать, и время рождаться” по выражению св. Кирилла Иерусалимского (Тайноводственные поучения 2,4).

Символика Причащения

То же самое справедливо в отношении всех таинств. Все таинства установлены именно для того, чтобы дать возможность верным “соучаствовать” в искупительной Христовой смерти и этим получить благодать Его воскресения. Таинствами подчеркивается и демонстрируется необычайное, вселенское значение жертвы и победы Христа. Это явилось основной мыслью труда Николая Кавасилы О жизни во Христе, в котором было превосходно обобщено все учение о таинствах Восточной Церкви. “За тем и крестимся мы, чтобы умереть Его смертию, и воскреснуть Его воскресением; помазываемся же, дабы соделаться с Ним общниками в царском помазании обожения. Когда же питаемся священнейшим Хлебом и пием Божественную чашу, сообщаемся той самой плоти и той самой крови, которые восприняты Спасителем, и таким образом соединяемся с Воплотившимся за нас, и Обоженным, и Умершим, и Воскресшим. . . Крещение есть рождение, миро бывает в нас причиною действования и движения, а хлеб жизни и чаша благодарения есть пища и истинное питие” (О жизни во Христе II, 3,4,6).

Все церковные таинства содержат разнообразные символы, которыми “уподобляются” и изображаются Крест и Воскресение. Символика эта реалистична. Символы не просто напоминают нам о чем-то, имевшем место “в прошлом” и давно ушедешем. То, что случилось “в прошлом,” дало начало “Вечному.” Все священные символы являют собой и в себе истинную Реальность, которую абсолютно адекватно раскрывают и передают. Эту священную символику венчает великая Тайна Святого Алтаря. Евхаристия - сердце Церкви. Она - Таинство Искупления в его высочайшем смысле. Она больше, чем “уподобление” или простое “воспоминание.” Она - сама Реальность, одновременно скрытая и явленная в Таинстве. Евхаристия есть “совершенное и последнее Таинство, - говорит Кавасила, - нельзя и простираться далее, нельзя приложить большего.” Это “предел жизни.” “После же евхаристии нет уже ничего такого, к чему бы нам стремиться, но остановившись здесь должны стараться узнать то, как до конца сохранить сие сокровище” (О Жизни во Христе IV, 1,4,15). Евхаристия есть сама Тайная Вечеря, происходящая, можно сказать, вновь и вновь, но, несмотря на это, не повторяющаяся. Ибо, творя ее всякий раз, мы не просто “изображаем,” но на самом деле присоединяемся к той же “Тайной Трапезе,” сотворенной единожды (и вовеки ) Самим Божественным Первосвященником как преддверие и начало вольной Крестной Жертвы. И истинный Священник каждой Евхаристии - непременно Сам Христос.

Св. Иоанн Златоуст неоднократно утверждал это: “Итак, веруйте, что и ныне совершается та же вечеря, на которой сам Он возлежал. Одна от другой ничем не отличается” (На Матфея, беседа L, 3). “Действия этого таинства совершаются не человеческою силою. Тот, Кто совершил их тогда, на той вечери, и ныне совершает их. Мы занимаем место служителей, а освящает и претворяет дары сам Христос. . . Это та же самая трапеза, которую предлагал Христос, и ничем не менее той. Нельзя сказать, что ту совершает Христос, а эту человек; ту и другую совершает сам Христос. Это место есть та самая горница, где Он был с учениками” (там же, беседа LXXXII, 5). Это вопрос первостепенной важности. Тайная Вечеря была принесением жертвы - Крестной жертвы. Жертвоприношение продолжает длиться до сих пор. Христос до сих пор является Первосвященником Своей Церкви. Таинство - то же, Священник - тот же, и Трапеза - та же. Еще раз обратимся к творениям Кавасилы: “Принеся и пожертвовав Себя единожды за всех, Он не прекращает Своего вечного служения, совершая его ради нас, и всегда будет в нем нашим ходатаем пред Богом” (Толкование божественной литургии, 23).

Воскрешающая мощь Христовой смерти в полную силу проявляется в Евхаристии, которая есть “врачество бессмертия, не только предохраняющее от смерти, но и дарующее вечную жизнь во Иисусе Христе” по слову св. Игнатия (К Ефесянам, XX,2). Это “небесный Хлеб и Чаша жизни.” Это страшное Таинство становится для верных “обручением Жизни Вечной,” и именно потому, что сама смерть Христа уже была Триумфом и Воскресением. В Евхаристии соединены начало и конец: воспоминания евангельских событий и пророчества Апокалипсиса. Она - sacramentum futuri , потому что она - воспоминание (anamnesis) Креста. Евхаристия суть таинство предчувствия и предвкушения Воскресения, “образ Воскресения” - выражение молитвы на потребление Св. Даров литургии св. Василия Великого). Только “образ” не потому, что она простой символ, а потому, что история Спасения продолжается, и надо ожидать, “чаять жизни будущего века .”

Заключение

Христианам, как христианам, не следует верить философским теориям бессмертия. Им следует верить во Всеобщее Воскресение. Человек - тварь. Самим своим существованием он обязан Богу. Человеческое бытие не необходимо. Оно - милость Божия. Но Бог сотворил человека для бытия, т.е. для вечности. Достичь же вечности и обрести ее можно только в единении с Богом. Нарушение этого единства подрывает, хотя и не обрывает, человеческое бытие. Человеческие смерть и смертность свидетельствуют о нарушенном единстве, об одиночестве человека, о его отчужденности от источника и цели своего бытия. Однако действие творящего fiat продолжается. Единство восстанавливается Воплощением. В смертной тени вновь явлена Жизнь. Воплотившийся - Жизнь и Воскресение. Воплотившийся - Покоритель смерти и ада. Он - Первенец Нового Творения, Первенец из умерших. Физическая смерть человека - не отдельное “природное явление,” а, скорее, зловещее клеймо изначальной трагедии. “Бессмертие” бестелесных “душ” не решает человеческую проблему. А “бессмертие” в мире, лишенном Бога, “бессмертие” без Бога или “вне Бога” тотчас превращается в вечную муку. Христиане, как христиане, стремятся получить нечто более великое, чем “природное” бессмертие. Они стремятся к бесконечному единению с Богом, то есть, по удивительному выражению ранних Отцов, к обожению (theosis).

Ничего “натуралистического” или пантеистического в этом нет. Обожением называют тесное, сокровенное причастие человеческих личностей Живому Богу. Быть с Богом - значит пребывать в Нем, становясь причастником Его совершенства. “Так что Сын Божий стал сыном человеческим для того, чтобы человек сделался Сыном Божиим” (св. Ириней, Против ересей III,10.2). В Нем человек навеки соединен с Богом. В Нем - наша Жизнь Вечная. “Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа” (2 Кор 3:18). И в конце времен вся тварь войдет в Благословенную Субботу, в самый настоящий “День упокоения,” таинственный “Седьмой день творения,” когда наступят Всеобщее Воскресение и “Грядущий Век.”

Сноски

1. L"Esprit de la Philosophie Medievale (2 ed., Paris, 1944), стр. 179.
2. Agape and Eros: The History of the Christian Idea of Love (London, 1938), II:I, стр. 64 и далее.
3. Автором обычно называют Джозефа (или Джона) Питтса (Joseph, John Pitts), о котором, однако, ничего не известно. Имя его указано в старых каталогах (например, Британского музея и пр). и библиографиях. Названия книг слишком длинны для того, чтоб привести их здесь целиком. Обе книги напечатаны в 1706 году. Додуэлл отстаивал свою точку зрения в работе A Preliminary Defence of the Epistolary Discourse, Concerning the Distinction between Soul and Spirit (London,1707). Видимо, отправной пункт Додуэлла - св. Ириней; см. Dissertationes in Irenaeum, auctore Henrico Dodwello, A.M., etc., Oxoniae, 1689, стр. 469 и далее. Я касаюсь всей этой дискуссии в другой своей статье, Проблема человека в английской теологии и философии XVII-го века, готовящейся к публикации.
4. Gilson, 179, n.i.
5. стр. 176; ср. J.Lebreton, Histoire du Dogme de la Trinite, t.II (Paris,1928), стр. 635 и далее
6. Ср. с моей статьей “Идея Творения в христианской философии,” The Eastern Churches Quarterly, VIII, дополнительный выпуск: Nature and Grace, 1949; см. также Gilson цит .соч ., гл.IV: “Les etres et leur contingence,” стр. 63 и далее.
7. Gilson, God and Philosophy, 1941, стр. 52.
8. Запись разговора между Афанасием Каравеллой (Athanasius Caravella), епископом Йера, и Неофитом Пателларием (Neophytus Patellarius), митрополитом Крита, при участии Панажиота Никусия (Panagiotis Nicousius), знаменитого драгомана из Порты, помогавшего изданию “Православного исповедания” Петра Могилы в Голландии и Деяний Синода Иерусалима в 1672 г., была опубликована архимандритом Арсением (Иващенко). “Описание манускрипта, находившегося в библиотеке монастыря синайской горы” Христианское чтение, 1884, июль-август, стр. 181-229.
9. Эта мысль прекрасно разработана Германом Шульцем (Hermann Schultz) в его поучительной книге Die Voraussetzungen der christlichen Lehre von der Unsterblichkeit (Gottingen, 1861).
10. London: S.P.C.K., 1951. Цит.соч., стр. 70. В Восточном обряде отрывок из Ин 1,1-17 читается на Пасху, а не на Рождество (как на Западе).
11. Последование погребения, стихиры на блаженны, стихиры самогласны.
12. В Новом Завете слово keno s обозначает не столько нечто новое, сколько заключительное, “относящееся к последней цели.” По всему тексту слово, очевидно, несет эсхатологический смысл. Ср. статью Бема (Behm) sub voce в Kittel"s Worterbuch, III, 451 и далее.
13. Св. Максим Исповедник, Вопросоответы к Фалассию, воп. 39, ст. 3; Capit. quinquies cent. II,39. Urs von Balthasar, Kosmische Liturgie: Maximus der Bekenner (Freiburg i/Br., 1941), 367 и далее (или французское издание, Paris, 1947, стр. 265 и далее). К сожалению, толкование Бальтазара, по меньшей мере, неполно.

*. Похожие размышления можно найти и в святоотеческой традиции, например, у св. Ефрема Сирина. Сначала он просто констатирует свободу творческого повеления: “Причина стольких красот не вынуждена; иначе они окажутся делом кого-либо другого, а не Бога; потому что необходимость исключает произвол.” Далее св. Ефрем приходит к непосредственной связи этой свободы с проблемой совечности твари Творцу: “Имел же собственную волю, не подлежащую необходимости, и не сотворил совечных себе тварей... Ибо действование Его было не по необходимости; иначе твари были бы совечны Ему” (Обличение себе самому и исповедь, св. Ефрем Сирин, “Творенiя,” том 1, М.1993, стр.163-164) - Прим. перев. 7a. Можно, однако, усомниться в надежности перевода (выполненного Кассиодором).