А. Куприн "Гранатовый браслет": описание, герои, анализ произведения

Рассказ «Гранатовый браслет», написанный в 1910 году, занимает значительное место в творчестве писателя и в русской литературе. Историю любви мелкого чиновника к замужней княгине Паустовский назвал одним «из самых благоуханных и томительных рассказов о любви». Настоящая, вечная, являющаяся редким даром любовь – тема произведения Куприна.

С целью ознакомления с сюжетом и героями рассказа предлагаем прочитать краткое содержание «Гранатового браслета» по главам. Он даст возможность осмыслить произведение, постичь прелесть и легкость языка писателя и проникнуть в замысел.

Главные герои

Вера Шеина – княгиня, жена предводителя дворянства Шеина. Вышла замуж по любви, со временем любовь переросла в дружбу и уважение. Начала получать письма от любящего ее чиновника Желткова еще до замужества.

Желтков – чиновник. Безответно много лет влюблен в Веру.

Василий Шеин – князь, губернский предводитель дворянства. Любит жену.

Другие персонажи

Яков Михайлович Аносов – генерал, друг покойного князя Мирза-Булат-Тугановского, отца Веры, Анны и Николая.

Анна Фриессе – сестра Веры и Николая.

Николай Мирза-Булат-Тугановский – помощник прокурора, брат Веры и Анны.

Женни Рейтер – подруга княгини Веры, знаменитая пианистка.

Глава 1

В середине августа на побережье Черного моря пришла непогода. Большая часть обитателей прибрежных курортов стала спешно переселяться в город, оставляя свои дачи. Княгиня Вера Шеина вынуждена была оставаться на даче, поскольку в ее городском доме шел ремонт.

Вместе с первыми днями сентября пришло тепло, стало солнечно и ясно, и Вера была очень рада чудесным дням ранней осени.

Глава 2

В день своих именин 17 сентября Вера Николаевна ожидала гостей. Муж с утра уехал по делам и должен был привезти гостей к обеду.

Вера радовалась, что именины пришлись на дачный сезон и можно не устраивать пышный прием. Семья Шеиных была на грани разорения, а положение князя обязывало ко многому, поэтому супругам приходилось жить не по средствам. Вера Николаевна, любовь которой к мужу давно переродилась в «чувство прочной, верной, истинной дружбы» , как могла, поддерживала его, экономила, во многом отказывала себе.

Помочь Вере по хозяйству и принимать гостей приехала ее сестра Анна Николаевна Фриессе. Не похожие ни внешностью, ни характерами, сестры были очень привязаны друг к другу с детских лет.

Глава 3

Анна давно не видела моря, и сестры ненадолго присели на скамью над обрывом, «отвесной стеной падавшего глубоко в море» – полюбоваться прелестным пейзажем.

Вспомнив о приготовленном подарке, Анна вручила сестре записную книжку в старинном переплете.

Глава 4

К вечеру начали съезжаться гости. Среди них был генерал Аносов, друг князя Мирза-Булат-Тугановского, покойного отца Анны и Веры. Он был очень привязан к сестрам, они, в свою очередь, обожали его и называли дедушкой.

Глава 5

Собравшихся в доме Шеиных развлекал за столом хозяин, князь Василий Львович. У него был особый дар рассказчика: в основе юмористических повествований всегда лежало событие, случившееся с кем-нибудь из знакомых. Но в своих историях он так «сгущал краски», так причудливо соединял правду и вымысел и говорил с таким серьезным и деловым видом, что все слушатели смеялись без остановки. В этот раз история его касалась неудавшейся женитьбы брата, Николая Николаевича.

Вставая из-за стола, Вера непроизвольно пересчитала гостей – их оказалось тринадцать. И, поскольку княгиня была суеверна, ей стало неспокойно.

После обеда все, кроме Веры, сели играть в покер. Она собиралась выйти на террасу, когда горничная позвала ее. На стол в кабинете, куда зашли обе женщины, прислуга выложила небольшой пакет, перевязанный лентой, и объяснила, что его принес посыльный с просьбой передать лично Вере Николаевне.

Вера обнаружила в пакете золотой браслет и записку. Сначала она стала рассматривать украшение. В центре низкопробного золотого браслета выделялись несколько великолепных гранатов, каждый из которых был размером с горошину. Рассматривая камни, именинница повернула браслет, и камни вспыхнули, как «прелестные густо-красные живые огни» . С тревогой Вера поняла, что огни эти похожи на кровь.

Он поздравлял Веру с Днем ангела, просил не держать на него зла за то, что несколько лет назад осмелился писать ей письма и ожидать ответа. Просил принять в дар браслет, камни которого принадлежали еще его прабабушке. С ее серебряного браслета он, в точности повторив расположение, перенес камни на золотой и обращал внимание Веры на то, что браслет еще никто не носил. Он писал: «впрочем, полагаю, что и на всем свете не найдется сокровища, достойного украсить Вас» и признавался, что все, что теперь осталось в нем – «только благоговение, вечное преклонение и рабская преданность» , ежеминутное желание счастья Вере и радость, если она счастлива.

Вера размышляла, стоит ли показывать подарок мужу.

Глава 6

Вечер протекал ровно и оживленно: играли в карты, разговаривали, слушали пение одного из приглашенных. Князь Шеин демонстрировал нескольким гостям домашний альбом с его собственными рисунками. Альбом этот был дополнением к юмористическим рассказам Василия Львовича. Рассматривающие альбом смеялись так громко и заразительно, что гости постепенно передвигались к ним.

Последняя история в рисунках называлась «Княгиня Вера и влюбленный телеграфист», и текст самой повести, по словам князя, еще «изготовлялся» . Вера попросила мужа: «Лучше не нужно» , но он то ли не услышал, то ли не обратил внимания на ее просьбу и начал свое веселое повествование о том, как княгиня Вера получала страстные послания от влюбленного телеграфиста.

Глава 7

После чая несколько гостей уехали, оставшиеся разместились на террасе. Генерал Аносов рассказывал истории из своей армейской жизни, Анна и Вера слушали его с удовольствием, как в детстве.

Перед тем, как пойти провожать старого генерала, Вера предложила мужу прочитать письмо, которое она получила.

Глава 8

По дороге к экипажу, ожидавшему генерала, Аносов разговаривал с Верой и Анной о том, что не встречал в своей жизни настоящей любви. По его представлению, «любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире» .

Генерал спросил Веру о том, что в истории, рассказанной мужем, является правдой. И она с удовольствием поделилась с ним: «какой-то безумец» преследовал ее своей любовью и отправлял письма еще до замужества. Княгиня рассказала и о посылке с письмом. В раздумье генерал заметил, что вполне возможно, жизнь Веры пересекла «единая, всепрощающая, на все готовая, скромная и самоотверженная» любовь, о которой мечтает любая женщина.

Глава 9

Проводив гостей и вернувшись в дом, Шеина включилась в разговор брата Николая и Василия Львовича. Брат считал, что «глупости» поклонника нужно немедленно прекратить – история с браслетом и письмами могла испортить репутацию семьи.

После обсуждения, как поступить, решено было, что на следующий день Василий Львович с Николаем найдут тайного обожателя Веры и, потребовав оставить ее в покое, вернут браслет.

Глава 10

Шеин и Мирза-Булат-Тугановский, муж и брат Веры, нанесли визит ее поклоннику. Им оказался чиновник Желтков, мужчина лет тридцати-тридцати пяти.

Николай сразу объяснил ему причину прихода – своим подарком тот преступил черту терпения близких Веры. Желтков сразу согласился с тем, что виноват в преследовании княгини.

Обращаясь к князю, Желтков заговорил о том, что любит его жену и чувствует, что никогда не сможет разлюбить ее, и все, что остается ему – смерть, которую он примет «в какой угодно форме» . Прежде, чем говорить дальше, Желтков попросил разрешения отлучиться на несколько минут, чтобы позвонить Вере.

Во время отсутствия чиновника в ответ на упреки Николая в том, что князь «раскис» и жалеет поклонника жены, Василий Львович объяснил шурину, что чувствует. «Этот человек не способен обманывать и лгать заведомо. Разве он виноват в любви и разве можно управлять таким чувством, как любовь, - чувством, которое до сих пор еще не нашло себе истолкователя» . Князю не просто жаль было этого человека, он понял, что стал свидетелем «какой-то громадной трагедии души» .

Вернувшись, Желтков попросил разрешения написать последнее письмо Вере и обещал, что больше о нем посетители не услышат и не увидят его. По просьбе Веры Николаевны он «как можно скорее» прекращает «эту историю» .

Вечером князь передал супруге подробности визита к Желткову. Она не удивилась услышанному, но была слегка взволнована: княгиня почувствовала, что «этот человек убьет себя» .

Глава 11

Следующим утром из газет Вера узнала, что из-за растраты государственных денег чиновник Желтков покончил с собой. Весь день Шеина думала о «неведомом человеке» , которого ей так и не пришлось увидеть, не понимая, почему предчувствовала трагическую развязку его жизни. Вспомнила она и слова Аносова о настоящей любви, возможно, встретившейся на ее пути.

Почтальон принес прощальное письмо Желткова. Тот признавался, что любовь к Вере расценивает как огромное счастье, что вся его жизнь заключена только в княгине. Просил простить за то, что «неудобным клином врезался в жизнь» Веры, благодарил просто за то, что она живет на свете, и прощался навсегда. «Я проверял себя - это не болезнь, не маниакальная идея - это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить. Уходя, я в восторге говорю: «Да святится имя Твое» , – писал он.

Прочитав послание, Вера сказала мужу, что хотела бы поехать посмотреть на человека, который любил ее. Князь поддержал это решение.

Глава 12

Вера нашла квартиру, которую снимал Желтков. Ей навстречу вышла хозяйка квартиры, и они разговорились. По просьбе княгини женщина рассказала о последних днях Желткова, потом Вера зашла в комнату, где он лежал. Выражение лица покойного было таким умиротворенным, как будто человек этот «перед расставаньем с жизнью узнал какую-то глубокую и сладкую тайну, разрешившую всю человеческую его жизнь» .

На прощанье хозяйка квартиры рассказала Вере, что в случае, если вдруг умрет и к нему попрощаться придет женщина, Желтков просил передать ей, что лучшее произведение Бетховена – его название он записал – «L. van Beethoven. Son. № 2, op. 2. Largo Appassionato».

Вера заплакала, объяснив свои слезы тягостным «впечатлением смерти» .

Глава 13

Домой Вера Николаевна вернулась поздно вечером. Дома ее ждала только Женни Рейтер, и княгиня бросилась к подруге с просьбой что-нибудь сыграть. Не сомневаясь, что пианистка исполнит «то самое место из Второй сонаты, о котором просил этот мертвец с смешной фамилией Желтков» , княгиня с первых аккордов узнала музыку. Душа Веры как будто разделилась на две части: одновременно думала о повторяющейся раз в тысячу лет любви, которая прошла мимо, и о том, почему именно это произведение она должна слушать.

«В уме ее слагались слова. Они так совпадали в ее мысли с музыкой, что это были как будто бы куплеты, которые кончались словами: «Да святится имя Твое» . Слова эти были о великой любви. Вера плакала о прошедшем мимо чувстве, а музыка будоражила и успокаивала ее одновременно. Когда звуки сонаты стихли, княгиня успокоилась.

На вопрос Женни, почему она плачет, Вера Николаевна ответила только ей понятной фразой: «Он меня простил теперь. Все хорошо» .

Заключение

Рассказывая историю искренней и чистой, но безответной любви героя к замужней женщине, Куприн подталкивает читателя к размышлению о том, какое место занимает чувство в жизни человека, на что дает право, как меняется внутренний мир того, кто имеет дар любить.

Знакомство с произведением Куприна можно начинать с краткого пересказа «Гранатового браслета». А затем, уже зная сюжетную линию, имея представление о героях, с удовольствием погружаться в остальное повествование писателя об удивительном мире настоящей любви.

Тест по рассказу

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.4 . Всего получено оценок: 13559.

Одним из самых известных творений Александра Куприна является «Гранатовый браслет». Жанр этого произведения определить не так просто. Его называют и повестью, и рассказом. В чем заключается разница между этими жанрами? И к какому из них все-таки относится «Гранатовый браслет»?

Сюжет

Произведение «Гранатовый браслет», жанр которого будет определен в этой статье, посвящено необыкновенной, неземной любви. Главные герои - семейная пара Вера и Василий Шеины. Действие происходит в небольшом провинциальном городе на берегу моря. Василий Шеин занимает почетную должность руководителя дворянства, что ко многому обязывает. Он присутствует на званых обедах самого высокого уровня, имеет соответствующий облик, и его семейная жизнь является образцовой. С женой Василия связывают дружные, теплые отношения. Вера давно не испытывает страстную любовь по отношению к мужу, но понимает его с полуслова, что можно сказать и о Василии.

Завязка происходит в пятой главе, когда в доме Шеиных празднуют именины хозяйки. Незаметно от гостей Вера получает подарок и приложенное к нему довольно пространное письмо. В послании - объяснение в любви. Подарок представляет собой массивный дутый браслет из низкопробного золота, украшенный гранатом.

Позже читатель узнает предысторию. Автор письма еще до замужества Веры забрасывал ее Но однажды втайне от мужа она в письменной форме запретила ему отправлять подобные послания. Отныне он ограничивался лишь поздравлениями на Новый год, Пасху и именины. Переписку он не прекратил, однако же о любви больше в своих посланиях не заговаривал.

Родные Веры, а в особенности брат Николай, были крайне возмущены подарком. И потому решили предпринять действенные методы по нейтрализации неугомонного поклонника. Однажды Василий и Николай отправились прямо домой к человеку, который более восьми лет безответно любил Веру, и в настойчивой форме потребовали прекратить письма. Также дарителю был возвращен гранатовый браслет.

Жанр

В литературе встречаются различные виды произведений: от небольшого лирического стихотворения до масштабного романа в нескольких томах. Выше было изложено вкратце содержание произведения «Гранатовый браслет». Жанр его необходимо определить. Но прежде стоит несколько слов сказать об этом литературном понятии.

Жанр - совокупность произведений, обладающих какими-либо характерными общими признаками. Это может быть и комедия, и очерк, и поэма, и роман, и повесть, и рассказ. Рассматривать будем два последних варианта. Жанр «Гранатового браслета» Куприна, разумеется, не может быть ни комедией, ни поэмой, ни романом.

Отличие между рассказом и романом существенное. Эти жанры спутать невозможно. Главная особенность рассказа - малый объем. Провести границу между ним и повестью значительно сложнее. Но отличие все-таки есть. В повести описываются события, которые являются составляющими одного цельного сюжета. Этот жанр зародился во времена Древней Руси. Первыми его примерами были произведения о подвигах русских воинов. Значительно позже этот жанр стал развивать Карамзин. А после него - Пушкин, Гоголь, Тургенев. Для повести характерно равномерное неторопливое развитие событий.

Этот жанр представляет собой небольшое реалистическое произведение. Оно напоминает западноевропейскую новеллу, но многие литературоведы выделяют рассказ в отдельный, особенный вид произведения. Для рассказа характерна неожиданная развязка. Этот жанр от повести отличается отсутствием предыстории, ограниченным числом персонажей, сосредоточенностью вокруг основного события.

Так все-таки - рассказ или повесть?

В начале статьи был изложен сюжет произведения «Гранатовый браслет». Какой жанр приходит в голову после прочтения этого произведения или даже его краткого пересказа? Несомненно, повесть. В «Гранатовом браслете» изображены персонажи, которые не имеют прямого отношения к основным событиям. Некоторые упоминаются вскользь, другие - весьма подробно. В произведении дана развернутая характеристика Анны - младшей сестры Веры. К тому же довольно подробно представлена биография генерала Аносова - друга семьи Шеиных. Он не просто только изображен автором ярко и красочно. Его присутствие в сюжете имеет символическое значение. Аносов обсуждает с Верой тему «настоящей любви, на которую мужчины теперь не способны». Он также произносит существенную фразу о чувстве, которое встретилось Вере на жизненном пути и о котором мечтает каждая женщина в мире. Но герой этот на ход событий никак не влияет. Его значение в сюжете лишь символическое.

Следует также напомнить, что в присутствует предыстория. Вера рассказывает тому же Аносову о событиях последних лет, а именно о поклоннике, который преподнес ей компрометирующий подарок. Все это позволяет с уверенностью заявить, что жанр произведения Куприна «Гранатовый браслет» - повесть. Хотя стоит добавить, что это понятие присуще исключительно русской литературе. В других языках оно не имеет точного аналога. В английском и немецком, например, произведение Куприна названо новеллой. А потому, тот, кто определит «Гранатовый браслет» рассказом, не совершит грубой ошибки.

L. van Beethoven. 2 Son. (op. 2, № 2).

Largo Appassionato

I

В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря. То по целым суткам тяжело лежал над землею и морем густой туман, и тогда огромная сирена на маяке ревела днем и ночью, точно бешеный бык. То с утра до утра шел не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки в сплошную густую грязь, в которой увязали надолго возы и экипажи. То задувал с северо-запада, со стороны степи свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, и казалось, будто кто-то бегает по ним в подкованных сапогах, вздрагивали оконные рамы, хлопали двери, и дико завывало в печных трубах. Несколько рыбачьих баркасов заблудилось в море, а два и совсем не вернулись: только спустя неделю повыбрасывало трупы рыбаков в разных местах берега. Обитатели пригородного морского курорта — большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, — поспешно перебирались в город. По размякшему шоссе без конца тянулись ломовые дроги, перегруженные всяческими домашними вещами: тюфяками, диванами, сундуками, стульями, умывальниками, самоварами. Жалко, и грустно, и противно было глядеть сквозь мутную кисею дождя на этот жалкий скарб, казавшийся таким изношенным, грязным и нищенским; на горничных и кухарок, сидевших на верху воза на мокром брезенте с какими-то утюгами, жестянками и корзинками в руках, на запотевших, обессилевших лошадей, которые то и дело останавливались, дрожа коленями, дымясь и часто нося боками, на сипло ругавшихся дрогалей, закутанных от дождя в рогожи. Еще печальнее было видеть оставленные дачи с их внезапным простором, пустотой и оголенностью, с изуродованными клумбами, разбитыми стеклами, брошенными собаками и всяческим дачным сором из окурков, бумажек, черепков, коробочек и аптекарских пузырьков. Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле. На обсохших сжатых полях, на их колючей желтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина. Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно роняли желтые листья. Княгиня Вера Николаевна Шеина, жена предводителя дворянства, не могла покинуть дачи, потому что в их городском доме еще не покончили с ремонтом. И теперь она очень радовалась наступившим прелестным дням, тишине, уединению, чистому воздуху, щебетанью на телеграфных проволоках ласточек, ста́ившихся к отлету, и ласковому соленому ветерку, слабо тянувшему с моря.

А.И. Куприн в своих произведениях часто поднимает тему истинной любви. В своем рассказе «Гранатовый браслет», написанном в 1911 году, он затрагивает ее безграничность и значительность в жизни человека. Однако зачастую это яркое чувство оказывается безответным. И сила такой любви способна погубить того, кто ее испытывает.

Вконтакте

Направление и жанр произведения

Куприн, будучи настоящим литературным художником, любил отражать в своих работах реальную жизнь . Он был тем, кто написал многие рассказы и повести, основанные на реальных событиях. «Гранатовый браслет» не стал исключением. «Гранатовый браслет» жанр – рассказ, написанный в духе .

В его основу легло происшествие, приключившееся с женой одного из российских губернаторов. В нее безответно и страстно был влюблен телеграфный чиновник, пославший ей как-то раз цепочку с небольшим кулоном.

Если для людей из реального мира этот случай был равносилен анекдоту, то для куприновских персонажей аналогичная история превращается в сильную трагедию.

Жанр произведения «Гранатовый браслет» не может быть повестью, ввиду недостаточно большого количества действующих лиц и одной сюжетной линии. Если говорить об особенности композиции, то стоит выделить множество мелких деталей, которые по мере медленного развития событий намекают на катастрофу в конце произведения. Невнимательному читателю может показаться, что текст изрядно наполнен подробностями. Однако именно они помогают автору создать целостную картину. «Гранатовый браслет», композиция которого также обрамлена вставками о любви, завершается сценой, объясняющей значение эпиграфа: «L. van Beethoven. 2 Son. (op. 2, № 2). Largo Appassionato»

Тема любви, в той или иной ипостаси, прошивает красной нитью все произведение.

Внимание! В этом шедевре нет ничего недоговоренного. Благодаря умелым художественным описаниям перед глазами читателей вырисовываются реалистические образы, в правдоподобности которых никто не станет сомневаться. Естественные, простые люди с обычными желаниями и потребностями вызывают неподдельный интерес у читателей.

Система образов

В произведении Куприна не так много героев. Каждому из них автор дает подробный портрет . Внешность персонажей открывает то, что творится в душе каждого из них. Описание героев «Гранатового браслета», их воспоминания занимают большую часть в тексте.

Вера Шеина

Эта женщина, обладающая царственным спокойствием, является центральной фигурой рассказа. Именно на ее именинах происходит событие, навсегда изменившее ее жизнь – она получает в подарок гранатовый браслет, который дает своему обладателю дар предвидения.

Важно! Переворот в сознании героини возникает, когда она слушает сонату Бетховена, завещанную ей Желтковым. Растворяясь в музыке, она пробуждается к жизни, к страстям. Однако ее чувства сложно, и даже невозможно, понять окружающим.

Георгий Желтков

Единственная радость всей жизни мелкого чиновника – это возможность любить на расстоянии Веру Николаевну. Однако герой «Гранатового браслета» не выдерживает своей всепоглощающей любви. Именно она возносит персонажа над другими людьми с их низменными, и даже ничтожными, чувствами и желаниями.

Благодаря своему дару высокой любви Георгий Степанович смог испытать громадное счастье. Свою жизнь он завещал одной лишь Вере. Умирая, он не держал на нее зла, а продолжал любить, лелея ее образ в своем сердце, о чем свидетельствуют сказанные по отношению к ней слова: «Да святится имя твое!».

Основная мысль

Если внимательно взглянуть на творчество Куприна, то можно увидеть целый ряд новелл, отражающих его поиск идеала любви. К ним можно отнести:

«Суламифь»;
«На разъезде»;
«Леночка».

Завершающий этот любовный цикл, «Гранатовый браслет» показал, увы, не то глубокое чувство, какое искал и хотел бы в полной мере отразить писатель. Однако по своей силе мучительная безответная любовь Желткова совершенно не уступает, а наоборот, превосходит отношения и чувства других героев. Противопоставляется его жарким и страстным эмоциям в рассказе то спокойствие, которое царит между супругами Шеиными. Автор подчеркивает, что между ними осталась лишь добрая дружба, а душевное пламя давно угасло.

Взбудоражить спокойной состояние Веры положено Желткову. Он не вызывает у женщины ответных чувств, но пробуждает в ней волнения. Если в течение всей книги они выражались в качестве предчувствий, то в конце в ее душе бушуют явные противоречия.

Чувство опасности у Шеиной возникает уже тогда, когда она впервые видит присланный ей подарок и письмо от тайного поклонника. Она невольно сравнивает скромный золотой браслет, украшенный пятью ярко-красными гранатами, с кровью. Это является одним из ключевых символом , ознаменовавших будущее самоубийство несчастного влюбленного.

Автор признавался, что ничего более чуткого и тонкого он еще не писал. И анализ произведения «Гранатовый браслет» служит подтверждением этому. Горечь повествования усиливает осенний пейзаж, атмосфера прощания с летними дачами, холодные и прозрачные дни. Благородство души Желткова оценил даже муж Веры, он позволил телеграфисту написать ей последнее письмо. В нем каждая строчка – это поэма о любви, настоящая ода.

Пьеса Александра Островского : краткое содержание по главам

Сильным эпизодом рассказа можно считать сцену, где встречаются главные герои, чьи судьбы так внезапно переплелись и изменились. Живая Вера смотрела на умиротворённое лицо покойника и думала о своем душевном потрясении. Многочисленные афоризмы, часто используемые в речи, наполняют это небольшое по объему произведение. Какие же цитаты вызывают дрожь у читателей:

«Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя – это не болезнь, не маниакальная идея – это любовь, которою Богу было угодно за что-то меня вознаградить».
«В эту секунду она поняла, что та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее».
«Не лезь на смерть, пока тебя не позовут».

Гранатовый БРАСЛЕТ. Александр Куприн

Гранатовый браслет.А.И.Куприн (анализ)

Вывод

Безответная страсть Желткова не прошла бесследно для главной героини. Символ вечной любви – гранатовый браслет – перевернул ее жизнь. Куприн, всегда благословляющий это чувство, выразил в своем рассказе всю силу этого необъяснимого тяготения.

L. van Beethoven. 2 Son. (op. 2, № 2).

Largo Appassionato.

I

Обитатели пригородного морского курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, – поспешно перебирались в город. По размякшему шоссе без конца тянулись ломовые дроги, перегруженные всяческими домашними вещами: тюфяками, диванами, сундуками, стульями, умывальниками, самоварами. Жалко, и грустно, и противно было глядеть сквозь мутную кисею дождя на этот жалкий скарб, казавшийся таким изношенным, грязным и нищенским; на горничных и кухарок, сидевших на верху воза на мокром брезенте с какими-то утюгами, жестянками и корзинками в руках, на запотевших, обессилевших лошадей, которые то и дело останавливались, дрожа коленями, дымясь и часто нося боками, на сипло ругавшихся дрогалей, закутанных от дождя в рогожи. Еще печальнее было видеть оставленные дачи с их внезапным простором, пустотой и оголенностью, с изуродованными клумбами, разбитыми стеклами, брошенными собаками и всяческим дачным сором из окурков, бумажек, черепков, коробочек и аптекарских пузырьков.

Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле. На обсохших сжатых полях, на их колючей желтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина. Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно роняли желтые листья.

Княгиня Вера Николаевна Шеина, жена предводителя дворянства, не могла покинуть дачи, потому что в их городском доме еще не покончили с ремонтом. И теперь она очень радовалась наступившим прелестным дням, тишине, уединению, чистому воздуху, щебетанью на телеграфных проволоках ласточек, сбившихся к отлету, и ласковому соленому ветерку, слабо тянувшему с моря.

II

Кроме того, сегодня был день ее именин – семнадцатое сентября. По милым, отдаленным воспоминаниям детства она всегда любила этот день и всегда ожидала от него чего-то счастливо-чудесного. Муж, уезжая утром по спешным делам в город, положил ей на ночной столик футляр с прекрасными серьгами из грушевидных жемчужин, и этот подарок еще больше веселил ее.

Она была одна во всем доме. Ее холостой брат Николай, товарищ прокурора, живший обыкновенно вместе с ними, также уехал в город, в суд. К обеду муж обещал привезти немногих и только самых близких знакомых. Хорошо выходило, что именины совпали с дачным временем. В городе пришлось бы тратиться на большой парадный обед, пожалуй даже на бал, а здесь, на даче, можно было обойтись самыми небольшими расходами. Князь Шеин, несмотря на свое видное положение в обществе, а может быть и благодаря ему, едва сводил концы с концами. Огромное родовое имение было почти совсем расстроено его предками, а жить приходилось выше средств: делать приемы, благотворить, хорошо одеваться, держать лошадей и т. д. Княгиня Вера, у которой прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы, всеми силами старалась помочь князю удержаться от полного разорения. Она во многом, незаметно для него, отказывала себе и, насколько возможно, экономила в домашнем хозяйстве.

Теперь она ходила по саду и осторожно срезала ножницами цветы к обеденному столу. Клумбы опустели и имели беспорядочный вид. Доцветали разноцветные махровые гвоздики, а также левкой – наполовину в цветах, а наполовину в тонких зеленых стручьях, пахнувших капустой, розовые кусты еще давали – в третий раз за это лето – бутоны и розы, но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся. Зато пышно цвели своей холодной, высокомерной красотою георгины, пионы и астры, распространяя в чутком воздухе осенний, травянистый, грустный запах. Остальные цветы после своей роскошной любви и чрезмерного обильного летнего материнства тихо осыпали на землю бесчисленные семена будущей жизни.

Близко на шоссе послышались знакомые звуки автомобильного трехтонного рожка. Это подъезжала сестра княгини Веры – Анна Николаевна Фриессе, с утра обещавшая по телефону приехать помочь сестре принимать гостей и по хозяйству.

Тонкий слух не обманул Веру. Она пошла навстречу. Через несколько минут у дачных ворот круто остановился изящный автомобиль-карета, и шофер, ловко спрыгнув с сиденья, распахнул дверцу.

Сестры радостно поцеловались. Они с самого раннего детства были привязаны друг к другу теплой и заботливой дружбой. По внешности они до странного не были схожи между собою. Старшая, Вера, пошла в мать, красавицу англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным и гордым лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками и той очаровательной покатостью плеч, какую можно видеть на старинных миниатюрах. Младшая – Анна, – наоборот, унаследовала монгольскую кровь отца, татарского князя, дед которого крестился только в начале XIX столетия и древний род которого восходил до самого Тамерлана, или Ланг-Темира, как с гордостью называл ее отец, по-татарски, этого великого кровопийцу. Она была на полголовы ниже сестры, несколько широкая в плечах, живая и легкомысленная, насмешница. Лицо ее сильно монгольского типа с довольно заметными скулами, с узенькими глазами, которые она к тому же по близорукости щурила, с надменным выражением в маленьком, чувственном рте, особенно в слегка выдвинутой вперед полной нижней губе, – лицо это, однако, пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в глубокой женственности всех черт, может быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике. Ее грациозная некрасивость возбуждала и привлекала внимание мужчин гораздо чаще и сильнее, чем аристократическая красота ее сестры.

Она была замужем за очень богатым и очень глупым человеком, который ровно ничего не делал, но числился при каком-то благотворительном учреждении и имел звание камер-юнкера. Мужа она терпеть не могла, но родила от него двух детей – мальчика и девочку; больше она решила не иметь детей и не имела. Что касается Веры – та жадно хотела детей и даже, ей казалось, чем больше, тем лучше, но почему-то они у нее не рождались, и она болезненно и пылко обожала хорошеньких малокровных детей младшей сестры, всегда приличных и послушных, с бледными мучнистыми лицами и с завитыми льняными кукольными волосами.

Анна вся состояла из веселой безалаберности и милых, иногда странных противоречий. Она охотно предавалась самому рискованному флирту во всех столицах и на всех курортах Европы, но никогда не изменяла мужу, которого, однако, презрительно высмеивала и в глаза и за глаза; была расточительна, страшно любила азартные игры, танцы, сильные впечатления, острые зрелища, посещала за границей сомнительные кафе, но в то же время отличалась щедрой добротой и глубокой, искренней набожностью, которая заставила ее даже принять тайно католичество. У нее были редкой красоты спина, грудь и плечи. Отправляясь на большие балы, она обнажалась гораздо больше пределов, дозволяемых приличием и модой, но говорили, что под низким декольте у нее всегда была надета власяница.

Вера же была строго проста, со всеми холодно и немного свысока любезна, независима и царственно спокойна.

III

– Боже мой, как у вас здесь хорошо! Как хорошо! – говорила Анна, идя быстрыми и мелкими шагами рядом с сестрой по дорожке. – Если можно, посидим немного на скамеечке над обрывом. Я так давно не видела моря. И какой чудный воздух: дышишь – и сердце веселится. В Крыму, в Мисхоре, прошлым летом я сделала изумительное открытие. Знаешь, чем пахнет морская вода во время прибоя? Представь себе – резедой.

Вера ласково усмехнулась:

– Ты фантазерка.

– Нет, нет. Я помню также раз, надо мной все смеялись, когда я сказала, что в лунном свете есть какой-то розовый оттенок. А на днях художник Борицкий – вот тот, что пишет мой портрет, – согласился, что я была права и что художники об этом давно знают.

– Художник – твое новое увлечение?

– Ты всегда придумаешь! – засмеялась Анна и, быстро подойдя к самому краю обрыва, отвесной стеной падавшего глубоко в море, заглянула вниз и вдруг вскрикнула в ужасе и отшатнулась назад с побледневшим лицом.

– У, как высоко! – произнесла она ослабевшим и вздрагивающим голосом. – Когда я гляжу с такой высоты, у меня всегда как-то сладко и противно щекочет в груди… и пальцы на ногах щемит… И все-таки тянет, тянет…

Она хотела еще раз нагнуться над обрывом, но сестра остановила ее.

– Анна, дорогая моя, ради Бога! У меня у самой голова кружится, когда ты так делаешь. Прошу тебя, сядь.

– Ну хорошо, хорошо, села… Но ты только посмотри, какая красота, какая радость – просто глаз не насытится. Если бы ты знала, как я благодарна Богу за все чудеса, которые он для нас сделал!

Обе на минутку задумались. Глубоко-глубоко под ними покоилось море. Со скамейки не было видно берега, и оттого ощущение бесконечности и величия морского простора еще больше усиливалось. Вода была ласково-спокойна и весело-синя, светлея лишь косыми гладкими полосами в местах течения и переходя в густо-синий глубокий цвет на горизонте.

Рыбачьи лодки, с трудом отмечаемые глазом – такими они казались маленькими, – неподвижно дремали в морской глади, недалеко от берега. А дальше точно стояло в воздухе, не подвигаясь вперед, трехмачтовое судно, все сверху донизу одетое однообразными, выпуклыми от ветра белыми стройными парусами.

– Я тебя понимаю, – задумчиво сказала старшая сестра, – но у меня как-то не так, как у тебя. Когда я в первый раз вижу море после большого времени, оно меня и волнует, и радует, и поражает. Как будто я в первый раз вижу огромное, торжественное чудо. Но потом, когда привыкну к нему, оно начинает меня давить своей плоской пустотой… Я скучаю, глядя на него, и уж стараюсь больше не смотреть. Надоедает.

Анна улыбнулась.

– Чему ты? – спросила сестра.

– Прошлым летом, – сказала Анна лукаво, – мы из Ялты поехали большой кавалькадой верхом на Уч-Кош. Это там, за лесничеством, выше водопада. Попали сначала в облако, было очень сыро и плохо видно, а мы все поднимались вверх по крутой тропинке между соснами. И вдруг как-то сразу окончился лес, и мы вышли из тумана. Вообрази себе: узенькая площадка на скале, и под ногами у нас пропасть. Деревни внизу кажутся не больше спичечной коробки, леса и сады – как мелкая травка. Вся местность спускается к морю, точно географическая карта. А там дальше – море! Верст на пятьдесят, на сто вперед. Мне казалось – я повисла в воздухе и вот-вот полечу. Такая красота, такая легкость! Я оборачиваюсь назад и говорю проводнику в восторге: «Что? Хорошо, Сеид-оглы?» А он только языком почмокал: «Эх, барина, как мине все это надоел. Каж-дый день видим».

– Благодарю за сравнение, – засмеялась Вера, – нет, я только думаю, что нам, северянам, никогда не понять прелести моря. Я люблю лес. Помнишь лес у нас в Егоровском?.. Разве может он когда-нибудь прискучить? Сосны!.. А какие мхи!.. А мухоморы! Точно из красного атласа и вышиты белым бисером. Тишина такая… прохлада.

– Мне все равно, я все люблю, – ответила Анна. – А больше всего я люблю мою сестренку, мою благоразумную Вереньку. Нас ведь только двое на свете.

Она обняла старшую сестру и прижалась к ней, щека к щеке. И вдруг спохватилась. – Нет, какая же я глупая! Мы с тобою, точно в романе, сидим и разговариваем о природе, а я совсем забыла про мой подарок. Вот посмотри. Я боюсь только, понравится ли?

Она достала из своего ручного мешочка маленькую записную книжку в удивительном переплете: на старом, стершемся и посеревшем от времени синем бархате вился тускло-золотой филигранный узор редкой сложности, тонкости и красоты, – очевидно, любовное дело рук искусного и терпеливого художника. Книжка была прикреплена к тоненькой, как нитка, золотой цепочке, листки в середине были заменены таблетками из слоновой кости.

– Какая прекрасная вещь! Прелесть! – сказала Вера и поцеловала сестру. – Благодарю тебя. Где ты достала такое сокровище?

– В одной антикварной лавочке. Ты ведь знаешь мою слабость рыться в старинном хламе. Вот я и набрела на этот молитвенник. Посмотри, видишь, как здесь орнамент делает фигуру креста. Правда, я нашла только один переплет, остальное все пришлось придумывать – листочки, застежки, карандаш. Но Моллине совсем не хотел меня понять, как я ему ни толковала. Застежки должны были быть в таком же стиле, как и весь узор, матовые, старого золота, тонкой резьбы, а он Бог знает что сделал. Зато цепочка настоящая венецианская, очень древняя.

Вера ласково погладила прекрасный переплет.

– Какая глубокая старина!.. Сколько может быть этой книжке? – спросила она. – Я боюсь определить точно. Приблизительно конец семнадцатого века, середина восемнадцатого…

– Как странно, – сказала Вера с задумчивой улыбкой. – Вот я держу в своих руках вещь, которой, может быть, касались руки маркизы Помпадур или самой королевы Антуанетты… Но знаешь, Анна, это только тебе могла прийти в голову шальная мысль переделать молитвенник в дамский carnet . Однако все-таки пойдем посмотрим, что там у нас делается.

Они прошли в дом через большую каменную террасу, со всех сторон закрытую густыми шпалерами винограда «изабелла». Черные обильные гроздья, издававшие слабый запах клубники, тяжело свисали между темной, кое-где озолоченной солнцем зеленью. По всей террасе разливался зеленый полусвет, от которого лица женщин сразу побледнели.

– Ты велишь здесь накрывать? – спросила Анна.

– Да, я сама так думала сначала… Но теперь вечера такие холодные. Уж лучше в столовой. А мужчины пусть сюда уходят курить.

– Будет кто-нибудь интересный?

– Я еще не знаю. Знаю только, что будет наш дедушка.

– Ах, дедушка милый. Вот радость! – воскликнула Анна и всплеснула руками. – Я его, кажется, сто лет не видала.

– Будет сестра Васи и, кажется, профессор Спешников. Я вчера, Анненька, просто голову потеряла. Ты знаешь, что они оба любят покушать – и дедушка и профессор. Но ни здесь, ни в городе – ничего не достанешь ни за какие деньги. Лука отыскал где-то перепелов – заказал знакомому охотнику – и что-то мудрит над ними. Ростбиф достали сравнительно недурной – увы! – неизбежный ростбиф. Очень хорошие раки.

– Ну что ж, не так уж дурно. Ты не тревожься. Впрочем, между нами, у тебя у самой есть слабость вкусно поесть.

– Но будет и кое-что редкое. Сегодня утром рыбак принес морского петуха. Я сама видела. Прямо какое-то чудовище. Даже страшно.

Анна, до жадности любопытная ко всему, что ее касалось и что не касалось, сейчас же потребовала, чтобы ей принесли показать морского петуха.

Пришел высокий, бритый, желтолицый повар Лука с большой продолговатой белой лоханью, которую он с трудом, осторожно держал за ушки, боясь расплескать воду на паркет.

– Двенадцать с половиною фунтов, ваше сиятельство, – сказал он с особенной поварской гордостью. – Мы давеча взвешивали.

Рыба была слишком велика для лоханки и лежала на дне, завернув хвост. Ее чешуя отливала золотом, плавники были ярко-красного цвета, а от громадной хищной морды шли в стороны два нежно-голубых складчатых, как веер, длинных крыла. Морской петух был еще жив и усиленно работал жабрами.

Младшая сестра осторожно дотронулась мизинцем до головы рыбы. Но петух неожиданно всплеснул хвостом, и Анна с визгом отдернула руку.

– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, все в лучшем виде устроим, – сказал повар, очевидно понимавший тревогу Анны. – Сейчас болгарин принес две дыни. Ананасные. На манер вроде как канталупы, но только запах куда ароматнее. И еще осмелюсь спросить ваше сиятельство, какой соус прикажете подавать к петуху: тартар или польский, а то можно просто сухари в масло?

– Делай, как знаешь. Ступай! – приказала княгиня.