Княгиня анна византийская. Византийская принцесса анна романовна

В 988 году киевский князь Владимир со своей супругой Анной в водах Днепра и его притока Почайны крестили Русь. На земли русские сошло православие. И вот уже почти 1025 лет живет Россия под сенью веры Христовой.

ФЕОФАНО И ЕЕ ИМПЕРАТОРЫ

Анна, дочь византийского императора Романа II, появилась на свет 13 марта 963 года. Мать Анны происходила из семьи отнюдь не знатной, и звали ее Феофано. Лев Диакон, византийский священник и историк армянских кровей, описывал Феофано как «наиболее прекрасную, обольстительную и утонченную женщину своего времени, одинаково выделявшуюся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью». Дочь константинопольского харчевника Кротира, выходца из Армении, она наречена была в детстве Анастасией. Пленив обаянием и изяществом фигуры, равно как и белизной кожи, умом и грацией Романа, молодого наследника престола, она влюбила его в себя и завладела сердцем пылкого любовника. Ослепленный страстью к ее прелестям, тот напрочь забыл о своей законной супруге-малолетке Берте, внебрачной дочери короля Италии.

Поскольку появление Феофано среди высокородных невест империи так и остается загадкой, можно предположить, что Роман встретил ее задолго до сватовства к Берте (та умерла девственницей) и вступил с ней в любовную связь. Узнав о влечении сына, благородный отец Константин VII Багрянородный не пожелал оскорбить чувства своего наследника. К тому же будущая невестка сумела обаять своей красотой не только самого императора-василевса, но и императрицу Елену.

По смерти Константина VII 18-летняя Феофано, новоявленная императрица, вынудила мужа изгнать из дворца пятерых родных сестер, блиставших образованностью и благовоспитанностью, и заточить их в монастырские стены. Неблаговидный поступок Романа, потерявшего от пылких чувств голову, вскорости свел в могилу царицу Елену, с которой Феофано не желала делить положение августы-правительницы.

Хронист описывает юного василевса как статного красавца с копной светлых пшеничных волос, «римским носом» и выразительными глазами. Приятный в беседах, спокойный и розовощекий, он вызывал любовь у подданных и восхищение у женщин. Переняв от отца ученость, Роман II отлично владел словом и письмом. Однако и за делами государственными он не забывал ублажать свою плоть амурными забавами. Со временем охота, игры в мяч, состязания на ипподроме и пиры оттеснили на задний план его занятия науками.

Любитель бешеных скачек на породистых рысаках и неуемных плотских утех, Роман II 15 марта 963 года, вернувшись с охоты, занемог: смертельные спазмы душили его. Поговаривали, что Роман, процарствовавший всего четыре года, был отравлен. Но и за короткий срок замужества Феофано успела родить ему двух сыновей, Василия и Константина, и дочь Феофано. А буквально за два дня до внезапной кончины Романа молодая царица произвела на свет Анну.

Патриарх Константинопольский нехотя возвел Феофано в ранг регентши над ее малолетними сыновьями. В результате дворцовых интриг престолом завладел знатный полководец Никифор Фока, тотчас женившись на Феофано. Остается думать, что возвеличила Фоку именно она, дабы оградить своих детей и себя от посягательств. Скорее всего в близкие отношения Феофано вступила с Фокой еще при живом муже: не устоял старый воин перед ее чарами. Ради нее он разгромил Багдадский халифат, захватил Крит и вторгся в Сирию…

На глазах у подрастающей Анны, купающейся в богатстве и роскоши, мать сменила неприхотливого Фоку на его дерзкого и статного сподвижника, красавца Иоанна Цимисхия, прирожденного воителя армянского происхождения. В стенах дворца зрел заговор. Не без помощи императрицы подкупленные убийцы проникли в палаты и безжалостно расправились с императором в его собственной постели. Так в 969 году Иоанн I Цимисхий объявил себя императором. Однако, едва утвердившись во всевластии своем, Иоанн не только не пожелал жениться на распутной Феофано, но и выдворил ее за пределы столицы, сослав с шестилетней Анной на безлюдный остров в Эгейском море, в холодную келью. В неописуемой печали взирала Феофано с этого сурового берега на свои прежние чертоги, лелея надежду вновь вернуться туда. Ей даже удалось сбежать с острова и укрыться за стенами Святой Софии, но Цимисхию донесли о побеге, и он велел отправить Феофано с дочерью в отдаленный армянский монастырь.

По смерти 50-летнего Цимисхия в 976 году (по одной версии, он подхватил какую-то болезнь на Востоке, другие считали, что и он был отравлен) власть перешла к старшему сыну Феофано – Василию II, что позволило опальной матери и сестре вернуться в императорский дворец.

АННА, ВНУЧКА БАГРЯНОРОДНОГО

Василий I, основатель династии, происходил из армян, обосновавшихся в Македонии, потому и в историографии эта византийская династия зачастую именуется «Македонской», а сам император – Василием I Македонянином. Авторитетные историки склонны именовать эту династию «Армянской», поскольку за два века ее пребывания у власти (867-1056), большая часть византийских императоров, военачальников и чиновного сословия имела армянские корни. В истории Византии Армянская династия осталась едва ли не самой великой.

О родословной Василия (Барсега) упоминается в одной из хроник. Император Константин VII Багрянородный (со слов византийского хрониста Михаила Пселла, «багрянородный» означало – рожденный в багряных пеленках), автор главы о Василии Македонянине, пишет, что предки его деда Василия бежали из Армении в Византию еще во второй половине V века и обосновались в окрестностях Андриаполя, что в Македонии. Та же хроника содержит сведения о происхождении предков Василия I от армянского царя Тиридата из династии Аршакидов.

С малых лет знакомый с тяжелым крестьянским трудом, Барсег – Василий рос красивым, энергичным и на редкость сильным. Еще ребенком с семьей и множеством других армян он попал в плен к болгарскому хану Круму. Несколько лет жил среди диких болгар-язычников, а вернувшись в Македонию, пошел служить к местному аристократу. На землю Константинополя ступил он безвестным юношей, умевшим разве что укрощать диких лошадей. Слухи о рослом и статном богатыре дошли до императора Михаила III, и тот призвал его к себе на службу. Василий пришелся венценосцу по душе настолько, что тот объявил любимца своим соправителем и даже короновал его императорской короной в соборе Святой Софии…

Единолично правил Василий I с 867 года. 29 августа 886-го уже преклонных лет василевс скончался от кровотечения, вызванного ушибами на охоте, успев назначить армянина Заутца, тоже уроженца Македонии, опекуном своих сыновей Льва и Александра. Незадолго перед смертью император признал независимость Армянского государства Багратидов, а Константинопольский Патриарх Фотий I (877-886), этнический армянин (семья его отличалась знатностью, благочестием и образованностью), первым канонизировал в Византии Григория Армянского (Григория Просветителя, обратившего в 301 г. Армению в христианство).

Повзрослев, Анна заинтересовалась сочинениями своего прапрадедушки Василия I, адресованными сыну Льву, будущему императору Льву VI Философу, или Мудрому (886-912), человеку образованному, с широким кругом интересов, включавших и богословие. В этих трактатах – «Главы наставительные к сыну Льву» и «Другое наставление к сыну, императору Льву» – Анна черпала уроки практической морали.

Соправителем Льва Философа был Александр, переживший брата всего на год. Сын Льва VI, Константин VII Багрянородный, или Порфирогенет (появившийся на свет в Порфирной палате Большого императорского дворца, где рожать дозволялось лишь императрицам), единственный законный наследник власти в Византии, усидел на троне целых 46 лет.

Дед Анны Византийской, император Константин VII Багрянородный, страстный книголюб, наделенный к тому же литературным даром, оставил ряд трактатов по медицине, истории, агрономии и прочим наукам. Ни до него, ни после Византия не имела столь большого поборника и покровителя наук. Анна росла на его трудах – «Об управлении империей», «О фемах (фема – военно-административный округ в Византии. – М. и Г.М.)», «О церемониях византийского двора», на жизнеописаниях святых, любовно собранных воедино и обработанных ее славным дедом. При Багрянородном был открыт и скрипторий по изготовлению копий рукописей античных авторов. Особое восхищение Анны вызывали удивительные по красоте исполнения миниатюры из так называемой Парижской Псалтыри, доставшейся ей в наследство.

Фигура Константина VII Багрянородного буквально вырастала из хроник. Так Анна узнала, что ее венценосный дед пользовался любовью не только своих приближенных, но и простого люда, для которого строил лечебницы и приюты, наладил систему раздачи милостыни. Живо интересовался император и судьбами сидельцев своих тюрем и узилищ, пытаясь лично разобраться в деле каждого приговоренного. Многие, благодаря его прозорливости, были отпущены на свободу. Пресекал по возможности Багрянородный и всякого рода злоупотребления чиновников, стараясь назначать на должности людей честных и неподкупных. А еще имел обыкновение не упускать их из виду.

ЯЗЫЧНИЦА ОЛЬГА, КРЕСТНИЦА КОНСТАНТИНА VII

Летом 955 года в Константинополь, именуемый русами Царьградом, из Киевской Руси, где поклонялись языческим богам, прибыла княгиня Ольга. После гибели в 945 году мужа, князя Игоря – сына летописного основателя государственности Руси – Рюрика, она взяла бразды правления в свои руки.

«Направилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду, – говорится в летописи. – И царствовал тогда цезарь Константин. И пришла к нему Ольга. И увидел царь, что она прекрасна лицом и разумна. Удивился живости ума и сказал ей: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей». Она же, уразумев смысл сказанного, ответила царю: «Я – язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам. Иначе не крещусь». И крестил ее царь с патриархом. Просветившись же, она радовалась душой и телом. И наставил ее патриарх в вере и сказал ей: «Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя русские сыновья и твои потомки».

Русская княгиня приняла Святое Крещение под сводами собора Святой Софии. Ее восприемником был дед Анны – Константин VII Багрянородный. Вместе с княгиней Ольгой (в крещении Еленой) приняла Святой Крест и вся ее свита – бояре, купцы, стражники и их жены, что не преминуло сказаться на характере отношений между Киевской Русью и Византией.

А вот как это событие подано историком С.М. Соловьевым:

«Император Константин Багрянородный, – говорит предание, –предложил Ольге свою руку; та не отреклась, но прежде потребовала, чтоб он был ее восприемником; император согласился, но когда после таинства повторил свое предложение, то Ольга напомнила ему, что по христианскому закону восприемник не может жениться на своей крестнице. «Ольга, ты меня перехитрила!» – воскликнул изумленный император и отпустил ее с богатыми дарами… По возвращении в Киев Ольга начала склонять сына Святослава (отца Крестителя Руси Владимира. – М. и Г.М.) к принятию христианства, но он и слышать не хотел об этом; впрочем, кто хотел креститься, тому не запрещали, а только смеялись над ним…»

Однако другой историк, Н.М. Карамзин, выказал сомнение в достоверности сообщения летописца:

«Во-первых, Константин имел супругу; во-вторых, Ольге было тогда уже не менее шестидесяти лет. Она могла пленить его умом, а не красотой».

Отошла правительница Киева Ольга в мир иной в 969 году. Плач по княгине стоял по всему Киеву. Убивались по ее кончине не только язычники, но и магометане, коих пригрела она и опекала. А что веру другую приняла, так на то ее княжеское было дело. Но более всего горевали по ней христиане, терявшие опору в жизни. Княгиня завещала тризны по ней не справлять и кургана над нею не насыпать. Деньги на помин своей души она заблаговременно отослала Константинопольскому Патриарху.

Отпевал Ольгу, первую особу княжеских кровей, поцеловавшую Крест, христианский священник. Причислена к лику святых.

КНЯЗЬ ВЛАДИМИР. «ПАРАД» РЕЛИГИЙ

Сын княгини Ольги – Святослав, как истинный язычник, был многоженцем. От разных женщин народил он троих сыновей – Ярополка, Олега и Владимира. Матери первых двух были его законными женами, а Владимир родился от наложницы Малуши, ключницы княгини Ольги.

С гибелью Святослава власть в Киеве перешла к Ярополку. Его тяга к христианству раздражала язычников-древлян, и он пошел войной на них. И побил их. Олег, брат его, переметнувшийся к древлянам, пал в бою. Прознав о гибели Олега, Владимир ушел из Новгорода «за море» к варягам. Ярополк поставил своего наместника править в Новгороде. Так Русь на время объединила земли свои.

Тем временем, возмужав, Владимир, ведя за собой сильную варяжскую дружину, овладел Новгородом. Меж тем положение Ярополка в Киеве становилось все более шатким. Да его ушей дошло, что зреет заговор против него. И он оставил стольный град. Люди Владимира присоветовали Ярополку пойти к брату и помириться с ним. Но едва тот переступил порог палат Владимира, как стражи князя пронзили Ярополка мечами.

Единолично править на Руси начал Владимир в 980 году.

Обретя власть, первым делом князь воздал почести главному языческому богу Перуну, поставив на холме близ теремного дворца его статую. Перун был выточен из дерева, голова у него была из серебра, а ус – золотой. Впервые за долгие годы в жертву Перуну были принесены живые люди, среди них – несколько христиан.

Желая раздвинуть пределы своего княжества, ходил Владимир войной на поляков, отобрав у них города, подавил мятежных вятичей, одолел и ятвягов, прирезав их земли к своим. После покорились ему радимичи и волжские булгары…

В 986 году устроил Владимир в Киеве «парад» религий. Позволение Магомета иметь много жен пришлось князю по душе. Но, узнав об обряде обрезания, запрете есть свинину и не пить вино, больно огорчился.

– Питие – веселие Руси, – произнес он и велел магометанам убраться.

Припали к его ногам хазарские иудеи, сказав, что в их вере хранят субботу, не едят свинины, зайчатины и совершают обряд обрезания.

– А где ваша земля? – спросил князь.

– В Иерусалиме, да только разгневался Бог на отцов наших за их грехи и рассеял по миру, – ответили евреи.

На что Владимир упрекнул их:

– Других поучаете, а сами Богом отвергнуты и по земле рассеяны. Будь закон ваш прав, вы бы на своей земле сидели.

Поведали ему о вере своей и немцы-католики, посланцы Папы Римского. Рассказали, что у них принято «поститься по силе, а если кто ест или пьет – то все во славу Божию».

И сказал им Владимир:

– Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли вас!

И тут вышел вперед греческий философ-проповедник. Он опроверг заблуждения всех, кто соблазнял князя своей верой. Настрой христианского православия Владимиру по нраву пришелся: «Если кто перейдет в нашу веру, то, умерев, снова восстанет, и не умереть ему вовеки; если же в ином законе будет, то на том свете гореть ему в огне».

И отправил Владимир старцев своих по странам – наблюдать разные религии.

Вернувшись, они признались князю:

– Бабка твоя, мудрейшая Ольга, не приняла бы закон греческий, будь он плох. Византия знает, кому молится.

Имя Ольги, принявшей православие, и желание встать в один ряд с византийскими императорами возобладало во Владимире и взяло верх…

ВЕНЦЕНОСНЫЕ БРАТЬЯ АННЫ

Смерть бездетного Иоанна I Цимисхия открыла путь к престолу сыновьям Романа II – Василию и Константину. Старший из наследников войдет в историю как Василий II Болгаробойца (976-1025), а младший как Константин VIII (976-1028).

Голубоглазый, с чуть изогнутыми бровями, невысокого роста Василий II отличался прямой осанкой, физической силой, умением ездить верхом и владеть оружием. Родовой инстинкт, присущий отпрыскам Армяно-македонской династии, обязывал 18-летнего царя напоминать окружению своему – кто правитель в Византии. Вернув мать во дворец, он тем не менее и близко не подпустил ее к делам империи.

Царствование Василия II Болгаробойцы (прозван Булгароктоном или Болгаробойцей за свирепость, проявленную в войнах с Болгарией) было отмечено изнурительными войнами и мятежами. В год его восшествия на престол первым поднял голову военачальник Варда Склир, родич Цимисхия, подмяв под себя все азиатские фемы. Василевс наслал на него другого Варду, Фоку – племянника Никифора II Фоки. Тот в 978 году усмирил мятежника Склира, бежавшего к арабам. Но Склир спустя 9 лет, уже глубоким стариком, объявился вновь в пределах византийской державы.

Двинув свои отряды против Варды Склира, Варда Фока в августе 987 года нежданно провозгласил себя императором, хитростью захватил того в плен и, объединив оба войска, пошел на Антиохию, которой овладел к исходу года. Когда мятежники подступили к стенам Хрисополя, отделявшего Босфорский пролив от Константинополя, когда возникла угроза захвата столицы, Василий II обратил взор на север, ища помощи у «варвара» Владимира Святославовича, великого князя Киевского. Император напомнил Владимиру о греко-русском договоре 954 года князя Игоря с Византией, где прописан пункт о взаимопомощи. «И истощились богатства его (Василия), и побудила его нужда вступить в переписку с царем русов. Они были его врагами, но он просил у них помощи», – пишет о событиях 980-х годов арабский историк Яхья Антиохийский. Владимир обещал поддержку, но при условии, что Василий II и Константин VIII отдадут ему в жены свою сестру Анну.

Дерзость по тем временам была неслыханной. За «презренных» иноземцев византийских принцесс выдавать замуж не принято было. Было к тому еще одно препятствие: Владимир был язычником. Однако безвыходность положения вынудила императоров смириться. Венценосцы дали согласие на брак, если русский князь примет крещение и женится на ней по христианскому обряду.

Русская дружина в шесть тысяч воинов встала на защиту Царьграда. В апреле 988 года она вместе с верными Василию II силами разгромила войско Варды Фоки. Мятежник Варда Склир склонил голову перед императорами и повинился.

КРЕЩЕНИЕ ВЛАДИМИРА

Приняв помощь от Киевского князя, братья-императоры тем не менее не очень-то торопились. Они мечтали пристроить сестру куда получше. А сватались к византийской принцессе – голубоглазой и ладно сложенной красавице – отовсюду.

В своем трактате «Об управлении империей» дед Анны, Константин VII Багрянородный, выразил отношение правителей Византии к династическим бракам с варварскими северными народами, в числе которых упомянул и русов, так:

«Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу… Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков, и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа».

При этом Багрянородный исключение сделал для правящих домов Западной Европы, «франков».

О вынужденных уловках василевсов, связанных со сватовством Анны, руки которой просил один из болгарских князей, пишет на рубеже Х-XI веков и армянский историк по прозвищу Асохик (Степанос Таронаци):

«…царь Василий отправил митрополита Севастии в страну Булгаров водворить мир. Булгария просила царя Василия отдать сестру свою замуж за ее царя. Император в сопровождении митрополита отправил какую-то женщину из своих подданных, похожую на сестру свою. По прибытии той женщины в страну Булгаров, узнали, кто она, и потому осудили митрополита как прелюбодея и обманщика; цари булгарские сожгли его, обложив хворостом и соломой».

Заподозрив Василия II с братом в нежелании выдать за него Анну, возмущенный лукавством императоров, Владимир, желая подхлестнуть их, выступил с походом на «град греческий», древний Херсонес, именуемый у русских – Корсунь (сегодня это часть города Севастополя). При осаде Херсонеса, как гласит летопись, «не можате взятии: бе бо крепок град, и воинство в нем греческое мужественно».

Но некто пустил в стан русичей стрелу с запиской на пергаменте: «Князь! Перекопай и перейми воду из колодца, который лежит от тебя к востоку. Нет в Корсуни иных колодцев, кроме этого». Князь оставил город без воды и через пару дней тот открыл ворота.

Из Херсонеса Владимир отправил братьям-василевсам послов с угрожающей грамотой: «Коли не отдадите Анну за меня, то сотворю со столицей вашей то же, что и этому граду». И пришел ответ князю: «Ежели примешь крест и будешь единоверцем с нами, отдадим тебе сестру. А язычником останешься, так нам лучше всем полечь в бою, чем души наши обречь на муки вечные».

«Пришлись по сердцу мне вера ваша православная, – отписал Владимир в Царьград, – и служение приму, и пускай священники ваши, что придут с Анной, покрестят меня и народ мой».

Решающим доводом для Анны стали слова, влагаемые летописцами в уста братьев: «Может быть, обратит тобою Бог землю Русскую к покаянию, а Греческую землю избавит от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь?»

Памятуя о набегах русичей, Анна, «Греческому царству мира желая», воскликнула: «Да будет на то воля Господня». И покорилась судьбе.

Свадебная флотилия прибыла в Херсонес. На двух галерах приплыла Анна со священниками из армян, иконой Божией Матери греческого письма, многими святыми мощами и другими святынями. А еще везли золотые кубки. На третьей же, так и не достигшей берега, было вино, отравленное братьями, чтобы свадьба превратилась в оргию смерти. Принцесса Византийская сокрушалась, что ее не было на борту пропавшего корабля. Ей так не хотелось оказаться на чужбине.

Встречать невесту вышел на берег князь Владимир в расшитом золотом одеянии и с короной на голове. Она приглянулась ему сразу, да и он приятно поразил Анну.

Иначе описано прибытие Анны в Херсонес в другой летописи. Сойдя на берег, узнала принцесса Византийская, что Владимир захворал глазами, и так сильно, что едва мог видеть. И послала Анна к жениху своему сказать: «Если же не крестишься, то не избежишь недуга своего».

Вскоре в главном храме Херсонеса – в церкви Святого Василия – священники-армяне из Царьграда после оглашения крестили великого князя Киевского и нарекли его христианским именем – Василий. Возможно, Анна и подговорила святых отцов оказать ей эту любезность, назвав жениха именем старшего из ее братьев. И тут о, чудо! Прозрел Владимир. Прозрел и обнял Анну. Узрев благодать Божью, князь велел своей дружине и боярам, сопровождающим его, Крест принять. И, как точно отметил Карамзин, «он вздумал… завоевать веру христианскую и принять ее святыню рукою победителя».

ВЕНЧАНИЕ ВЛАДИМИРА И АННЫ

Летопись гласит: «По крещении же Владимира привели царицу для свершения брака». Приняв Святой Крест, 33-летний Владимир взял Анну, 25 лет от роду, в жены.

Владимир велел отослать назад братьям-императорам все их подарки на свадьбу, прося передать василевсам, что ему хватит самого ценного из даров – прекрасной Анны.

Летописец упоминает, что после крещения и венчания «князь сам себя не узнавал»: с легким сердцем вернул Василию и Константину Херсонес как «вено», или выкуп за невесту. Тем более что выкуп такой платить было в обычае русичей. А в память о своем крещении князь заложил в Херсонесе храм во имя Святого Иоанна Предтечи. Эта женитьба обеспечила Владимиру власть над Русской церковью и независимость от Константинополя.

«А после, – говорится в летописи, – Владимир взял царицу… священников… мощи святых», прихватив с собой сосуды церковные и «иконы на благословение себе», и сопровождаемый дружиной, боярами и духовенством двинулся к Киеву.

КРЕЩЕНИЕ РУСИ

Вернувшись в Киев, «матерь городов русских», великий князь первым делом собрал сыновей своих и крестил их в источнике, получившем название Крещатик.

Владимир назначил день всеобщего крещения киевлян и, как полагают, выпало это событие на 1 августа 988 года. По городу был оглашен указ: «Если кто не придет завтра на реку – богатый или бедный, нищий или раб – будет мне враг!»

«На другой же день вышел Владимир… на Днепр, – описывает летописец устроение князем крещения киевлян, – и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь… попы же совершали молитвы, стоя на месте».

Михайло Ломоносов описал это действо так:

«Собралось неисчислимое множество народа на указанный день и место. И сам великий самодержец со всем синклитом и освященным собором украсил присутствие великое сие действие и чудное позорище. При береге на плотах стоят облаченные священники и диаконы, река наполнена обнаженными людьми всякого возраста и пола: иные в воде по колено, иные по пояс, другие по шею – моются, купаются, плавают. Между тем читают крещальные молитвы; каждый при особливом погружении получает в крещение имя и помазание миром».

И повелел князь повсеместно крушить языческих идолов: одни были сожжены, другие изрублены в щепы. Главного же идола – Перуна – приказал привязать к хвосту лошади, стащить в Днепр, молотя по дороге палками для публичного поругания, а затем, привязав камень на шею, утопить в реке. Так оно и кануло в воду – русское язычество. Со слезами и воплями провожали Перуна те, кому еще не открылся свет истинной веры. Видя, как ниспровергают языческих идолов, митрополит Киевский восклицал: «Капища разрушаются и церкви поставляются, идолы и иконы святых являются, бесы убегают. Крест грады освящает».

Крещены были при Владимире, кроме Киева, еще и Чернигов – в 992 году – и Смоленск – в 1012-м. При Владимире же был поднят вопрос о недопустимости смертной казни. Князь назвал ее грехом перед Богом.

Владимир Святославович положил начало понятию «Великий князь Руси». «Владимир… скоро доказал, что он родился быть государем великим… Сей князь, названный церковью Равноапостольным, заслужил и в истории имя Великого», – отмечал Карамзин.

В византийских источниках за ним закрепилось имя – «могущественный василевс». Владимир начал чеканить монеты со знаками императорской власти – в царской одежде с короной на голове и скипетром с крестом в правой руке.

Перейдя в веру Христову и осознав, что у него одна жена – Анна, дарованная Богом, Владимир отрекся от трехсот жен, восьмисот наложниц (300 из них находились в Вышгороде, 300 – в Белгороде и 200 – в селе Берестове) и пятерых законных жен. «Всякая прелестная жена и девица страшилась его любострастного взора», – писал Карамзин. Всех жен и наложниц он отпустил на волю, кое-кого выдав за своих приближенных.

Первая из законных жен – Рогнеда, норвежка по рождению, была из варягов, дочерью польского короля Болеслава Храброго. За ней шли – Рагнвальда, дочь убитого Владимиром полоцкого князя из скандинавов, переименованная мужем в Гориславу; «грекиня» Юлия, бывшая греческая монахиня; «чехиня» Малфрида, сестра герцога Богемского Владивоя; «болгарыня» Милолика, дочь правителя Тырнова, столицы Болгарии.

«КНЯЗЬ ВОЛОДИМИР СО СВОЕЮ КНЯГИНЕЮ АННОЮ…»

Из православной Византии Анна привезла греческий церковный устав «Номоканон», который на Руси стали именовать – «Кормчая книга». Она и легла в основу Устава Русской церкви, созданного Владимиром и Анной, состоящего из трех частей. Этот факт подтверждает фраза Устава Владимира: «Се аз, князь Володимир, сгадав есми с своею княгинею Анною и со своими детьми…»

В первой части Устава говорилось о десятине, пожалованной великим князем в пользу церкви. Церковь Пресвятой Богородицы в Киеве, заложенную Анной, призванную стать местом служения митрополита Киевского и всея Руси, так и назвали – Десятинной. А на «Перуновом холме» встал храм Святого Василия.

Десятинная церковь строилась, скорее всего, по образцу Фаросской церкви при Большом императорском дворце в Константинополе, куда любила ходить на молебны Анна. И хотя ни Фаросская, ни Десятинная церкви не сохранились, археологам удалось воссоздать их внешний вид. Церковь длиной 27 метров и шириной 18 была увенчана пятью большими куполами. Ее украшали фрески и мозаики из разноцветного стекла, а также яшмы. Из-за обилия мрамора на полу и возносящихся ввысь колонн с резными капителями современники именовали Десятинную церковь «мраморяной». Мрамором же были отделаны парапеты у хор, алтарная преграда и карнизы у главных окон. Пол алтаря, помимо разноцветных мраморных плиток, выложен был из муравленого кафеля. Само здание было сложено из плоских тонких кирпичей, замазанных белой штукатуркой.

Строили церковь мастера из Византии и, не исключено, из Закавказья. На что указывают вкопанные в фундамент и залитые цементирующим раствором бревна. Они-то и не давали церкви сползти с глинистого откоса к Днепру.

Княгиня Анна ввела в церковный обиход ежегодное празднование дня Успения Богородицы – сразу же по завершении осенью 996 года строительства Десятинной церкви. По настоянию княгини Владимир приобрел скит для русских монахов на святой горе Афон. Она же пеклась об устройстве больниц и богаделен, заботясь о пропитании неимущих киевлян.

От Анны пошла на Руси и мода на украшения из стекла. Византийские мастера, занимавшиеся варкой стекла для витражей Десятинной церкви, отдавали отходы в виде капель разноцветных всевозможных форм и размеров местным умельцам, которые, придав им оправу, превращали те в украшения.

Что до главной миссии Анны, то завет братьев-императоров она выполнила сполна и стала первой просветительницей на Руси. Ее стараниями создавались специальные училища для обучения русских священников. Иконы и церковная утварь, привезенные Анной из Византии, стали эталоном для копирования их русскими живописцами и ремесленниками. Занималась просветительством Анна и в великокняжеской семье: все сыновья Владимира охотно приняли христианство и стали распространять его в своих владениях. Даже Рогнеда, одна из бывших жен Киевского правителя, превратилась в ревностную христианку и по примеру Анны принесла новую веру на Полоцкую землю. Позже Рогнеда откроет первый женский монастырь на Руси и первой же примет постриг.

БОРИС И ГЛЕБ

Ангельская душа Анны отлетела к Господу в году 6519-м от сотворения мира по византийскому летоисчислению, что соответствует 1011/1012 году (новый год начинался с 1 сентября). И было ей 48 лет от роду. Возможно, причиной ее смерти стала эпидемия.

Владимир Святославович, горячо любимый муж, заказал для нее камнерезам-армянам из Византии роскошный мраморный саркофаг изящной резьбы. И установил его в приделе Десятинной церкви. После в той же церкви Пресвятой Богородицы появился еще один саркофаг – князя Владимира.

Подобной чести не удостаивались даже византийские императоры, наместники Бога на земле. Их хоронили вне церковных стен. Анна же с Владимиром подобными почестями приравнивались к святым, ибо супруги вместе крестили и просвещали народ русский.

Было у князя Владимира, прозванного в народе Владимир Красно Солнышко, 12 сыновей. Но не все вошли в историю. Ярослав, сын Владимира от Рогнеды, ставлен был отцом княжить в Новгороде, а брат его Мстислав – в Тмутаракани. Но более всех жаловал Владимир Бориса и Глеба, которых подарила князю Анна.

Имена и жития Бориса и Глеба (в крещении Романа и Давида), первых канонизированных русских святых, известны едва ли не каждому. Первенец Борис крестильное имя свое скорее всего получил по отцу Анны – императору Роману II, княжье же имя Борис дали ему в честь крестителя Болгарии Бориса-Михаила. Борис-Роман появился на свет примерно в 990 году, когда брат матери его – Василий II Болгаробойца – с русской дружиной пошел на Болгарию. Анна с Владимиром мыслили посадить старшего сына на болгарский престол. Глеб, рожденный около 1000 года, крестильное имя получил от библейского царя Давида, чтимого как образец христианского властителя.

Что до Святополка, старшего из сыновей, именуемого в летописях «сыном двух отцов», то его Владимир на дух не выносил, ибо взял он в полон его мать-грекиню уже беременной от брата своего Ярополка, им же убитого. Святополк отвечал ему той же неприязнью. За связь с немцем-католиком Владимир даже заточил Святополка в темницу, откуда его вызволили верные слуги Ярополка.

В лето 1015 года, проводив в Царство Божие своих главных женщин, Владимир, великий многоженец, медленно угасал в печальном одиночестве. 15 июля великого князя Киевского не стало. В ту минуту у его одра оказался один лишь Святополк, прискакавший из Вышгорода. «Сын двух отцов» считал себя дважды достойным наследником Киевского престола. Пробил час мести отчиму Владимиру за убиенного отца, униженную мать и свои мытарства.

Завернув тело великого князя Руси в ковер, он тайно вынес его из палат и отвез в церковь Пресвятой Богородицы, словно скрывая что-то низкое и постыдное. Кто знает, не он ли «помог» Владимиру перейти в мир иной?!

В тот же день, воссев на престол, Святополк стал задабривать киевлян подарками. Но те твердили в один голос:

– Хотим Бориса, сына княгини Анны.

Тогда и подослал Святополк душегубов к своим сводным братьям – Борису и Глебу. Прознав о злодеянии, народ прозвал Святополка Окаянным.

…Перед кончиной был Владимиру Крестителю вещий сон. Явилась ему бабка Ольга и молвила: «Придет окаянный младенец, «сын двух отцов», и порушит устоявшийся мир княжеского дома нашего».

Моления в память об убиенных братьях начались 24 июля вскоре после сооружения в 1021 году в Вышгороде первой церкви во имя Бориса и Глеба.

Великий князь Ярослав Мудрый, изгнав в 1019 году из Киева брата-изверга Святополка, дочь-златовласку свою назвал Анной. Тем он отдал дань почтения Крестительнице Руси. Всесторонне образованная красавица Анна Ярославна, владевшая греческим и латынью, выйдет замуж за короля Генриха I и оставит заметный след в политической жизни Франции. Анна, королева французская, переписывалась с Папой Римским Николаем II. «Слухи о вашей добродетели, очаровательная дева, достигли наших ушей, – писал ей Папа, – мы с великой радостью узнаем, с какой похвальной добросовестностью и замечательным тактом вы исполняете свои королевские обязанности в этой очень христианской стране».

1 июня 2010 года президент РФ Д.А. Медведев подписал Федеральный закон, по которому Россия 28 июля отмечает, как День Крещения Руси.

Марина и Гамлет Мирзояны

Владимира Святославовича Анна Византийская вышла за него замуж в 988 году накануне крещения Руси. Она приходилась дочерью и сестрой императорам, царствовавшим в Константинополе.

Личность Анны

Принцесса Анна Византийская родилась в семье императора Романа II в 963 году. Отцу пришлось править всего 4 года. Матерью девочки была незнатная девушка армянского происхождения. Роман умер через несколько дней после рождения дочери. К власти пришел полководец Никифор Фока, за которого вышла замуж мать Анны Феофано. В 969 году произошел государственный переворот. Императором стал другой военачальник - Иоанн Цимисхий. Он изгнал Анну и ее мать из столицы.

Девочка вернулась в Константинополь только после того, когда трон заняли ее старшие братья. Анна была завидной европейской невестой, которую прочили в супруги многим монархам. Родственники относились к принцессе как к важной политической карте и не спешили выдавать ее замуж.

Династические браки в то время были неотъемлемой частью государственных дел. Анна была ценной супругой не только из-за того, что она происходила из царствующей византийской династии, но еще и потому, что девушка получила самое лучшее образование, какое только ей могла дать та эпоха. Современники дали невесте прозвище Руфа (Рыжая).

Завидная невеста

С 976 года в Константинополе правили два брата Анны - Василий II Болгаробойца и Константин VIII. Европейские источники того времени имеют запутанные свидетельства о том, кто из христианских монархов сватался к византийской принцессе до славянского князя Владимира.

В 988 году в Константинополь прибыли послы из Парижа. Французский король Гуго Капет искал для своего сына Роберта II невесту равного династического масштаба. Миссия посланцев в Византию имела важное значение для этого монарха. Его династия Капетингов только начала править, и ей было необходимо подчеркнуть свою легитимность. Роберт был на 9 лет младше Анны, но разница в возрасте в то время редко учитывалась, когда вопрос касался политики. По непонятным причинам организация брака сорвалась, и девушка осталась на родине.

Сватовство Владимира

О том, как Анна Византийская вышла замуж за Владимира Киевского, больше всего известно благодаря "Повести временных лет". Согласно этому документу, славянский князь отправился с войском в Крым, который принадлежал империи. На полуострове Владимир захватил важный город Корсунь. Рюрикович в письме пригрозил императору Василию, что нападет на Константинополь, если тот не выдаст за него свою младшую сестру.

Анна Византийская согласилась на брак, но при этом объявила о своем условии. Она потребовала, чтобы Владимир принял крещение по православному греческому образцу. Для жителей империи славяне были дикими язычниками из северных степей. В тогдашних греческих летописях их даже называли таврами и скифами.

Организация переезда Анны затянулась на несколько месяцев. Братья-императоры надеялись, что они смогут выиграть время и предложить Владимиру другие условия. Однако славянский князь твердо настаивал на своем. Для пущей убедительности он снова пообещал отправиться с войском в столицу империи. Когда новости об этой угрозе пришли в Константинополь, Анну в спешном порядке посадили на корабль.

Обстоятельства приезда Анны

Еще до крымских событий в Византии произошел военный мятеж влиятельного полководца Варды Фоки. Два брата-императора оказались в шатком положении. Когда на них, кроме всего прочего, напал славянский князь, они согласились принять его условия, касавшиеся женитьбы на Анне. У Владимира, по языческому обычаю, было много наложниц. Однако он неспроста выбрал именно византийскую принцессу. Слухи о личных достоинствах распространялись среди дипломатов всех европейских стран. Достигли они и Киева. Для Владимира свадьба на сестре византийского императора была не только семейным делом, но и вопросом репутации.

Согласно греческим летописям, Анна отнеслась к своему неизбежному браку как к государственному долгу. По сути, она отдавала себя в жертву амбициям князя дикой страны. Царевна не хотела разрушительной войны для своей родины и поэтому согласилась уехать в Киев. В тот момент она наверняка не ждала счастья на Руси.

Свадьба со славянским князем

Византийская принцесса Анна при встрече со своим избранником уговорила его принять христианство поскорее. Князь действительно крестился в самом скором времени. После этого в 988 году состоялось бракосочетание пары. Владимир помирился с и вернул ему Корсунь.

Когда государь вернулся в Киев, он повелел избавиться от языческих идолов и крестить всех соотечественников. Принятие христианства стало для Владимира важным государственным шагом, на который он решился еще до начала войны с Византией. Поход для него стал лишь поводом заговорить с Василием на равных.

Христианский брак

С помощью захвата Корсуни киевский князь добился двух важных вещей. Во-первых, его супругой стала царевна Анна Византийская, что породнило его с могущественной греческой династией. Во-вторых, было принято православие, которое в скором времени объединило всю страну. До этого восточные славяне были разделены на несколько племенных союзов, живших обособленно друг от друга. У них были не только свои обычаи, но и боги. Пантеоны часто отличались друг от друга. Христианство стало важной религиозной скрепой, создавшей русскую нацию.

Анна Византийская (жена князя Владимира) способствовала распространению родной веры в чужой стране. Супруг часто советовался с женой в религиозных вопросах. По ее инициативе было построено несколько церквей. Особенно важным был Киевский собор в честь Успения Богородицы. Позже его прозвали Десятинной церковью из-за того, что на нее тратилась десятая часть княжеских доходов. Вместе с Анной в русские земли приехали многочисленные греческие миссионеры и богословы.

Основательница Десятинной церкви

Есть много свидетельств того, что дочь византийского императора Анна стала основательницей в Киеве. Храм был посвящен Богородице, что намекает на то, что инициатором его создания была женщина. Анна хотела, чтобы новое здание имело привычную ей константинопольскую архитектуру.

Десятинную церковь часто сравнивают с двумя великими византийскими храмами - Влахернским и Фаросским. Она появилась рядом с дворцом Анны в Киеве. Климат этого города подходил греческой царевне гораздо больше, чем обстановка северного Новгорода, откуда был сам Владимир и где он провел свою юность. Его супруга редко покидала южную столицу. Туда из Херсона ей привозили богатые греческие дары с родины, которые пополняли собственную казну Анны. Из Крыма же приезжали византийские зодчие и мастера, помогавшие воплощать в жизнь проект новой Десятинной церкви.

Смерть Анны

Славянский князь Владимир и Анна Византийская были в браке 22 года. Однако за это время у них так и не появилось детей. Сыновья Владимира, которые позже наследовали его державу, были отпрысками от прежних связей монарха. Будучи язычником, Владимир имел собственный гарем и наложниц. Когда князь женился на греческой царевне, он оставил в прошлом свою прежнюю жизнь.

Анна скончалась в 1011 году в возрасте всего 48 лет. Точно не известно, что стало причиной ее смерти. Скорее всего, это было заболевание, вызванное эпидемией. Для Владимира это была тяжелая утрата. После смерти жены он сам прожил совсем недолго и умер в 1015 году.

Для Анны был изготовлен саркофаг из мрамора. Его сделали греческие мастера, которые украсили свое творение уникальной резьбой. Было решено, что именно в Десятинной церкви будет похоронена Анна Византийская. Армянка по происхождению, она родилась и выросла в Византии, а взрослую жизнь прожила на Руси, где и умерла. Через несколько лет Владимира похоронили рядом с супругой. Их гробницы были разрушены в 1240 году, когда татары захватили и сровняли с землей Киев.

Значение брака для Владимира

Брак с Анной возвеличил Владимира. Некоторые иностранные хроникеры стали называть его царем, согласно титулу жены. Именно при нем Русь окончательно стала частью христианской Европы и тамошней цивилизации. При этом не стоит забывать, что Владимир, еще будучи язычником, рассматривал возможность принятия ислама или иудаизма в государственных целях. Но в конце концов он выбрал православие.

Именно византийская принцесса Анна (жена князя Владимира) помогла ему не стать зависимым от византийского императора после принятия христианства. Наоборот, киевский правитель оказался на одной ступеньке с константинопольским монархом.

Русская церковь без Анны

Смерть Анны заметно ударила по молодой Русской церкви. В 1013 году пасынок Владимира Святополк, который претендовал на будущую верховную власть на Руси, женился на дочери Болеслава I - польского короля и политического оппонента киевских князей. Даже началась подготовка к созданию Туровской католической епархии. Однако Владимир не стал терпеть вызывающего поведения пасынка. Он арестовал Святополка, а католических миссионеров изгнал из страны.

Сын Владимира много внимания уделял религиозным вопросам. При нем была создана киевская митрополия, появился первый русский иерарх Илларион. Все эти события несколько затмили ту важную роль, которую сыграла Анна Византийская в христианизации Руси. не любил греческого влияния на церковь и поэтому делал все, чтобы летописцы особо не распространялись о деятельности жены Владимира. Во многом именно с этим связана скудность русских источников, рассказывавших об Анне.

В публикации представлены факты о роли принцессы Анны Византийской в истории крещения Руси.

ФЕОФАНО И ЕЕ ИМПЕРАТОРЫ

Анна, дочь византийского императора Романа II, появилась на свет 13 марта 963 года. Мать Анны происходила из семьи отнюдь не знатной, и звали ее Феофано. Лев Диакон, византийский священник и историк армянских кровей, описывал Феофано как "наиболее прекрасную, обольстительную и утонченную женщину своего времени, одинаково выделявшуюся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью". Дочь константинопольского харчевника Кротира, выходца из Армении, она наречена была в детстве Анастасией. Пленив обаянием и изяществом фигуры, равно как и белизной кожи, умом и грацией Романа, молодого наследника престола, она влюбила его в себя и завладела сердцем пылкого любовника. Ослепленный страстью к ее прелестям, тот напрочь забыл о своей законной супруге-малолетке Берте, внебрачной дочери короля Италии.

Хронист описывает юного василевса как статного красавца с копной светлых пшеничных волос, "римским носом" и выразительными глазами. Приятный в беседах, спокойный и розовощекий, он вызывал любовь у подданных и восхищение у женщин. Переняв от отца ученость, Роман II отлично владел словом и письмом. Однако и за делами государственными он не забывал ублажать свою плоть амурными забавами. Со временем охота, игры в мяч, состязания на ипподроме и пиры оттеснили на задний план его занятия науками.

Патриарх Константинопольский нехотя возвел Феофано в ранг регентши над ее малолетними сыновьями. В результате дворцовых интриг престолом завладел знатный полководец Никифор Фока, тотчас женившись на Феофано. Остается думать, что возвеличила Фоку именно она, дабы оградить своих детей и себя от посягательств. Скорее всего, в близкие отношения Феофано вступила с Фокой еще при живом муже: не устоял старый воин перед ее чарами. Ради нее он разгромил Багдадский халифат, захватил Крит и вторгся в Сирию.

По смерти 50-летнего Цимисхия в 976 году (по одной версии, он подхватил какую-то болезнь на Востоке, другие считали, что и он был отравлен) власть перешла к старшему сыну Феофано - Василию II, что позволило опальной матери и сестре вернуться в императорский дворец.

АННА, ВНУЧКА БАГРЯНОРОДНОГО

Единолично правил Василий I с 867 года. 29 августа 886-го уже преклонных лет василевс скончался от кровотечения, вызванного ушибами на охоте, успев назначить армянина Заутца, тоже уроженца Македонии, опекуном своих сыновей Льва и Александра. Незадолго перед смертью император признал независимость Армянского государства Багратидов, а Константинопольский I (877-886), этнический армянин (семья его отличалась знатностью,?Патриарх Фотий благочестием и образованностью), первым канонизировал в Византии Григория Армянского (Григория Просветителя, обратившего в 301 г. Армению в христианство).

Повзрослев, Анна заинтересовалась сочинениями своего прапрадедушки Василия I, адресованными сыну Льву, будущему императору Льву VI Философу, или Мудрому (886-912), человеку образованному, с широким кругом интересов, включавших и богословие. В этих трактатах - "Главы наставительные к сыну Льву" и "Другое наставление к сыну, императору Льву" - Анна черпала уроки практической морали.

Дед Анны Византийской, император Константин VII Багрянородный, страстный книголюб, наделенный к тому же литературным даром, оставил ряд трактатов по медицине, истории, агрономии и прочим наукам. Ни до него, ни после Византия не имела столь большого поборника и покровителя наук. Анна росла на его трудах - "Об управлении империей", "О фемах (фема - военно-административный округ в Византии. - М. и Г.М.)", "О церемониях византийского двора", на жизнеописаниях святых, любовно собранных воедино и обработанных ее славным дедом. При Багрянородном был открыт и скрипторий по изготовлению копий рукописей античных авторов. Особое восхищение Анны вызывали удивительные по красоте исполнения миниатюры из так называемой Парижской Псалтыри, доставшейся ей в наследство.

Василий I, основатель династии, происходил из армян, обосновавшихся в Македонии, потому и в историографии эта византийская династия зачастую именуется "Македонской", а сам император - Василием I Македонянином. Авторитетные историки склонны именовать эту династию "Армянской", поскольку за два века ее пребывания у власти (867-1056), большая часть византийских императоров, военачальников и чиновного сословия имела армянские корни. В истории Византии Армянская династия осталась едва ли не самой великой.

О родословной Василия (Барсега) упоминается в одной из хроник. Император Константин VII Багрянородный (со слов византийского хрониста Михаила Пселла, "багрянородный" означало - рожденный в багряных пеленках), автор главы о Василии Македонянине, пишет, что предки его деда Василия бежали из Армении в Византию еще во второй половине V века и обосновались в окрестностях Андриаполя, что в Македонии. Та же хроника содержит сведения о происхождении предков Василия I от армянского царя Тиридата из династии Аршакидов.

С малых лет знакомый с тяжелым крестьянским трудом, Барсег - Василий рос красивым, энергичным и на редкость сильным. Еще ребенком с семьей и множеством других армян он попал в плен к болгарскому хану Круму. Несколько лет жил среди диких болгар-язычников, а вернувшись в Македонию, пошел служить к местному аристократу. На землю Константинополя ступил он безвестным юношей, умевшим разве что укрощать диких лошадей. Слухи о рослом и статном богатыре дошли до императора Михаила III, и тот призвал его к себе на службу. Василий пришелся венценосцу по душе настолько, что тот объявил любимца своим соправителем и даже короновал его императорской короной в соборе Святой Софии…

ЯЗЫЧНИЦА ОЛЬГА, КРЕСТНИЦА КОНСТАНТИНА VII

Летом 955 года в Константинополь, именуемый русами Царьградом, из Киевской Руси, где поклонялись языческим богам, прибыла княгиня Ольга. После гибели в 945 году мужа, князя Игоря - сына летописного основателя государственности Руси - Рюрика, она взяла бразды правления в свои руки.

"Направилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду, - говорится в летописи. - И царствовал тогда цезарь Константин. И пришла к нему Ольга. И увидел царь, что она прекрасна лицом и разумна. Удивился живости ума и сказал ей: "Достойна ты царствовать с нами в столице нашей". Она же, уразумев смысл сказанного, ответила царю: "Я - язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам. Иначе не крещусь". И крестил ее царь с патриархом. Просветившись же, она радовалась душой и телом. И наставил ее патриарх в вере и сказал ей: "Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя русские сыновья и твои потомки".

Русская княгиня приняла Святое Крещение под сводами собора Святой Софии. Ее восприемником был дед Анны - Константин VII Багрянородный. Вместе с княгиней Ольгой (в крещении Еленой) приняла Святой Крест и вся ее свита - бояре, купцы, стражники и их жены, что не преминуло сказаться на характере отношений между Киевской Русью и Византией.

А вот как это событие подано историком С.М. Соловьевым:

"Император Константин Багрянородный, - говорит предание, - предложил Ольге свою руку; та не отреклась, но прежде потребовала, чтоб он был ее восприемником; император согласился, но когда после таинства повторил свое предложение, то Ольга напомнила ему, что по христианскому закону восприемник не может жениться на своей крестнице. "Ольга, ты меня перехитрила!" - воскликнул изумленный император и отпустил ее с богатыми дарами… По возвращении в Киев Ольга начала склонять сына Святослава (отца Крестителя Руси Владимира. - М. и Г.М.) к принятию христианства, но он и слышать не хотел об этом; впрочем, кто хотел креститься, тому не запрещали, а только смеялись над ним..." .

Однако другой историк, Н.М. Карамзин, выказал сомнение в достоверности сообщения летописца:

"Во-первых, Константин имел супругу; во-вторых, Ольге было тогда уже не менее шестидесяти лет. Она могла пленить его умом, а не красотой" .

КНЯЗЬ ВЛАДИМИР. "ПАРАД" РЕЛИГИЙ

Сын княгини Ольги - Святослав, как истинный язычник, был многоженцем. От разных женщин народил он троих сыновей - Ярополка, Олега и Владимира. Матери первых двух были его законными женами, а Владимир родился от наложницы Малуши, ключницы княгини Ольги.

С гибелью Святослава власть в Киеве перешла к Ярополку. Его тяга к христианству раздражала язычников-древлян, и он пошел войной на них. И побил их. Олег, брат его, переметнувшийся к древлянам, пал в бою. Прознав о гибели Олега, Владимир ушел из Новгорода "за море" к варягам. Ярополк поставил своего наместника править в Новгороде. Так Русь на время объединила земли свои.

Обретя власть, первым делом князь воздал почести главному языческому богу Перуну, поставив на холме близ теремного дворца его статую. Перун был выточен из дерева, голова у него была из серебра, а ус - золотой. Впервые за долгие годы в жертву Перуну были принесены живые люди, среди них - несколько христиан.

* * *

В 986 году устроил Владимир в Киеве "парад" религий. Позволение Магомета иметь много жен пришлось князю по душе. Но, узнав об обряде обрезания, запрете есть свинину и не пить вино, больно огорчился.

— Питие - веселие Руси, - произнес он и велел магометанам убраться.

— А где ваша земля? - спросил князь. — В Иерусалиме, да только разгневался Бог на отцов наших за их грехи и рассеял по миру, - ответили евреи.

На что Владимир упрекнул их:

— Других поучаете, а сами Богом отвергнуты и по земле рассеяны. Будь закон ваш прав, вы бы на своей земле сидели.

Поведали ему о вере своей и немцы-католики, посланцы Папы Римского. Рассказали, что у них принято "поститься по силе, а если кто ест или пьет - то все во славу Божию".

И сказал им Владимир:

— Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли вас!

И тут вышел вперед греческий философ-проповедник. Он опроверг заблуждения всех, кто соблазнял князя своей верой. Настрой христианского православия Владимиру по нраву пришелся: "Если кто перейдет в нашу веру, то, умерев, снова восстанет, и не умереть ему вовеки; если же в ином законе будет, то на том свете гореть ему в огне".

И отправил Владимир старцев своих по странам - наблюдать разные религии.

Вернувшись, они признались князю:

— Бабка твоя, мудрейшая Ольга, не приняла бы закон греческий, будь он плох. Византия знает, кому молится.

ВЕНЦЕНОСНЫЕ БРАТЬЯ АННЫ

Смерть бездетного Иоанна I Цимисхия открыла путь к престолу сыновьям Романа II - Василию и Константину. Старший из наследников войдет в историю как Василий II Болгаробойца (976-1025), а младший как Константин VIII (976-1028).

Голубоглазый, с чуть изогнутыми бровями, невысокого роста Василий II отличался прямой осанкой, физической силой, умением ездить верхом и владеть оружием. Родовой инстинкт, присущий отпрыскам Армяно-македонской династии, обязывал 18-летнего царя напоминать окружению своему - кто правитель в Византии. Вернув мать во дворец, он тем не менее и близко не подпустил ее к делам империи.

Царствование Василия II Болгаробойцы (прозван Булгароктоном или Болгаробойцей за свирепость, проявленную в войнах с Болгарией) было отмечено изнурительными войнами и мятежами. В год его восшествия на престол первым поднял голову военачальник Варда Склир, родич Цимисхия, подмяв под себя все азиатские фемы. Василевс наслал на него другого Варду, Фоку - племянника Никифора II Фоки. Тот в 978 году усмирил мятежника Склира, бежавшего к арабам. Но Склир спустя 9 лет, уже глубоким стариком, объявился вновь в пределах византийской державы.

Двинув свои отряды против Варды Склира, Варда Фока в августе 987 года нежданно провозгласил себя императором, хитростью захватил того в плен и, объединив оба войска, пошел на Антиохию, которой овладел к исходу года. Когда мятежники подступили к стенам Хрисополя, отделявшего Босфорский пролив от Константинополя, когда возникла угроза захвата столицы, Василий II обратил взор на север, ища помощи у "варвара" Владимира Святославовича, великого князя Киевского. Император напомнил Владимиру о греко-русском договоре 954 года князя Игоря с Византией, где прописан пункт о взаимопомощи. "И истощились богатства его (Василия), и побудила его нужда вступить в переписку с царем русов. Они были его врагами, но он просил у них помощи", - пишет о событиях 980-х годов арабский историк Яхья Антиохийский. Владимир обещал поддержку, но при условии, что Василий II и Константин VIII отдадут ему в жены свою сестру Анну.

Дерзость по тем временам была неслыханной. За "презренных" иноземцев византийских принцесс выдавать замуж не принято было. Было к тому еще одно препятствие: Владимир был язычником. Однако безвыходность положения вынудила императоров смириться. Венценосцы дали согласие на брак, если русский князь примет крещение и женится на ней по христианскому обряду.

КРЕЩЕНИЕ ВЛАДИМИРА

Приняв помощь от Киевского князя, братья-императоры тем не менее не очень-то торопились. Они мечтали пристроить сестру куда получше. А сватались к византийской принцессе - голубоглазой и ладно сложенной красавице - отовсюду.

В своем трактате "Об управлении империей" дед Анны, Константин VII Багрянородный, выразил отношение правителей Византии к династическим бракам с варварскими северными народами, в числе которых упомянул и русов, так:

"Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу… Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков, и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа".

При этом Багрянородный исключение сделал для правящих домов Западной Европы, "франков".

"...царь Василий отправил митрополита Севастии в страну Булгаров водворить мир. Булгария просила царя Василия отдать сестру свою замуж за ее царя. Император в сопровождении митрополита отправил какую-то женщину из своих подданных, похожую на сестру свою. По прибытии той женщины в страну Булгаров, узнали, кто она, и потому осудили митрополита как прелюбодея и обманщика; цари булгарские сожгли его, обложив хворостом и соломой".

Заподозрив Василия II с братом в нежелании выдать за него Анну, возмущенный лукавством императоров, Владимир, желая подхлестнуть их, выступил с походом на "град греческий", древний Херсонес, именуемый у русских - Корсунь (сегодня это часть города Севастополя). При осаде Херсонеса, как гласит летопись, "не можате взятии: бе бо крепок град, и воинство в нем греческое мужественно".

Но некто пустил в стан русичей стрелу с запиской на пергаменте: "Князь! Перекопай и перейми воду из колодца, который лежит от тебя к востоку. Нет в Корсуни иных колодцев, кроме этого". Князь оставил город без воды и через пару дней тот открыл ворота.

Из Херсонеса Владимир отправил братьям-василевсам послов с угрожающей грамотой: "Коли не отдадите Анну за меня, то сотворю со столицей вашей то же, что и этому граду". И пришел ответ князю: "Ежели примешь крест и будешь единоверцем с нами, отдадим тебе сестру. А язычником останешься, так нам лучше всем полечь в бою, чем души наши обречь на муки вечные". "Пришлись по сердцу мне вера ваша православная, - отписал Владимир в Царьград, - и служение приму, и пускай священники ваши, что придут с Анной, покрестят меня и народ мой".

Решающим доводом для Анны стали слова, влагаемые летописцами в уста братьев: "Может быть, обратит тобою Бог землю Русскую к покаянию, а Греческую землю избавит от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь?"

Памятуя о набегах русичей, Анна, "Греческому царству мира желая", воскликнула: "Да будет на то воля Господня". И покорилась судьбе.

Встречать невесту вышел на берег князь Владимир в расшитом золотом одеянии и с короной на голове. Она приглянулась ему сразу, да и он приятно поразил Анну. Иначе описано прибытие Анны в Херсонес в другой летописи. Сойдя на берег, узнала принцесса Византийская, что Владимир захворал глазами, и так сильно, что едва мог видеть. И послала Анна к жениху своему сказать: "Если же не крестишься, то не избежишь недуга своего".

Вскоре в главном храме Херсонеса - в церкви Святого Василия - священники-армяне из Царьграда после оглашения крестили великого князя Киевского и нарекли его христианским именем - Василий. Возможно, Анна и подговорила святых отцов оказать ей эту любезность, назвав жениха именем старшего из ее братьев. И тут о, чудо! Прозрел Владимир. Прозрел и обнял Анну. Узрев благодать Божью, князь велел своей дружине и боярам, сопровождающим его, Крест принять. И, как точно отметил Карамзин, "он вздумал… завоевать веру христианскую и принять ее святыню рукою победителя".

ВЕНЧАНИЕ ВЛАДИМИРА И АННЫ

Летопись гласит: "По крещении же Владимира привели царицу для свершения брака". Приняв Святой Крест, 33-летний Владимир взял Анну, 25 лет от роду, в жены. Владимир велел отослать назад братьям-императорам все их подарки на свадьбу, прося передать василевсам, что ему хватит самого ценного из даров - прекрасной Анны. Летописец упоминает, что после крещения и венчания "князь сам себя не узнавал": с легким сердцем вернул Василию и Константину Херсонес как "вено", или выкуп за невесту. Тем более что выкуп такой платить было в обычае русичей. А в память о своем крещении князь заложил в Херсонесе храм во имя Святого Иоанна Предтечи. Эта женитьба обеспечила Владимиру власть над Русской церковью и независимость от Константинополя.

"А после, - говорится в летописи, - Владимир взял царицу… священников... мощи святых", прихватив с собой сосуды церковные и "иконы на благословение себе", и сопровождаемый дружиной, боярами и духовенством двинулся к Киеву.

КРЕЩЕНИЕ РУСИ

Вернувшись в Киев, "матерь городов русских", великий князь первым делом собрал сыновей своих и крестил их в источнике, получившем название Крещатик.

Владимир назначил день всеобщего крещения киевлян и, как полагают, выпало это событие на 1 августа 988 года. По городу был оглашен указ: "Если кто не придет завтра на реку - богатый или бедный, нищий или раб - будет мне враг!"

"На другой же день вышел Владимир… на Днепр, - описывает летописец устроение князем крещения киевлян, - и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь… попы же совершали молитвы, стоя на месте".

Михайло Ломоносов описал это действо так:

"Собралось неисчислимое множество народа на указанный день и место. И сам великий самодержец со всем синклитом и освященным собором украсил присутствие великое сие действие и чудное позорище. При береге на плотах стоят облаченные священники и диаконы, река наполнена обнаженными людьми всякого возраста и пола: иные в воде по колено, иные по пояс, другие по шею - моются, купаются, плавают. Между тем читают крещальные молитвы; каждый при особливом погружении получает в крещение имя и помазание миром" .

И повелел князь повсеместно крушить языческих идолов: одни были сожжены, другие изрублены в щепы. Главного же идола - Перуна - приказал привязать к хвосту лошади, стащить в Днепр, молотя по дороге палками для публичного поругания, а затем, привязав камень на шею, утопить в реке. Так оно и кануло в воду - русское язычество. Со слезами и воплями провожали Перуна те, кому еще не открылся свет истинной веры. Видя, как ниспровергают языческих идолов, митрополит Киевский восклицал: "Капища разрушаются и церкви поставляются, идолы и иконы святых являются, бесы убегают. Крест грады освящает".

Крещены были при Владимире, кроме Киева, еще и Чернигов - в 992 году - и Смоленск - в 1012-м. При Владимире же был поднят вопрос о недопустимости смертной казни. Князь назвал ее грехом перед Богом.

Владимир Святославович положил начало понятию "Великий князь Руси". "Владимир... скоро доказал, что он родился быть государем великим… Сей князь, названный церковью Равноапостольным, заслужил и в истории имя Великого" , - отмечал Карамзин.

В византийских источниках за ним закрепилось имя - "могущественный василевс". Владимир начал чеканить монеты со знаками императорской власти - в царской одежде с короной на голове и скипетром с крестом в правой руке.

* * *

Перейдя в веру Христову и осознав, что у него одна жена - Анна, дарованная Богом, Владимир отрекся от трехсот жен, восьмисот наложниц (300 из них находились в Вышгороде, 300 - в Белгороде и 200 - в селе Берестове) и пятерых законных жен. "Всякая прелестная жена и девица страшилась его любострастного взора", - писал Карамзин. Всех жен и наложниц он отпустил на волю, кое-кого выдав за своих приближенных.

Первая из законных жен - Рогнеда, норвежка по рождению, была из варягов, дочерью польского короля Болеслава Храброго. За ней шли - Рагнвальда, дочь убитого Владимиром полоцкого князя из скандинавов, переименованная мужем в Гориславу; "грекиня" Юлия, бывшая греческая монахиня; "чехиня" Малфрида, сестра герцога Богемского Владивоя; "болгарыня" Милолика, дочь правителя Тырнова, столицы Болгарии.

"КНЯЗЬ ВОЛОДИМИР СО СВОЕЮ КНЯГИНЕЮ АННОЮ..."

Из православной Византии Анна привезла греческий церковный устав "Номоканон", который на Руси стали именовать - "Кормчая книга". Она и легла в основу Устава Русской церкви, созданного Владимиром и Анной, состоящего из трех частей. Этот факт подтверждает фраза Устава Владимира: "Се аз, князь Володимир, сгадав есми с своею княгинею Анною и со своими детьми..." .

В первой части Устава говорилось о десятине, пожалованной великим князем в пользу церкви. Церковь Пресвятой Богородицы в Киеве, заложенную Анной, призванную стать местом служения митрополита Киевского и всея Руси, так и назвали - Десятинной. А на "Перуновом холме" встал храм Святого Василия.

Десятинная церковь строилась, скорее всего, по образцу Фаросской церкви при Большом императорском дворце в Константинополе, куда любила ходить на молебны Анна. И хотя ни Фаросская, ни Десятинная церкви не сохранились, археологам удалось воссоздать их внешний вид. Церковь длиной 27 метров и шириной 18 была увенчана пятью большими куполами. Ее украшали фрески и мозаики из разноцветного стекла, а также яшмы. Из-за обилия мрамора на полу и возносящихся ввысь колонн с резными капителями современники именовали Десятинную церковь "мраморяной". Мрамором же были отделаны парапеты у хор, алтарная преграда и карнизы у главных окон. Пол алтаря, помимо разноцветных мраморных плиток, выложен был из муравленого кафеля. Само здание было сложено из плоских тонких кирпичей, замазанных белой штукатуркой.

Княгиня Анна ввела в церковный обиход ежегодное празднование дня Успения Богородицы - сразу же по завершении осенью 996 года строительства Десятинной церкви. По настоянию княгини Владимир приобрел скит для русских монахов на святой горе Афон. Она же пеклась об устройстве больниц и богаделен, заботясь о пропитании неимущих киевлян.

БОРИС И ГЛЕБ

* * *

Было у князя Владимира, прозванного в народе Владимир Красно Солнышко, 12 сыновей. Но не все вошли в историю. Ярослав, сын Владимира от Рогнеды, ставлен был отцом княжить в Новгороде, а брат его Мстислав - в Тмутаракани. Но более всех жаловал Владимир Бориса и Глеба, которых подарила князю Анна.

Имена и жития Бориса и Глеба (в крещении Романа и Давида), первых канонизированных русских святых, известны едва ли не каждому. Первенец Борис крестильное имя свое скорее всего получил по отцу Анны - императору Роману II, княжье же имя Борис дали ему в честь крестителя Болгарии Бориса-Михаила. Борис-Роман появился на свет примерно в 990 году, когда брат матери его - Василий II Болгаробойца - с русской дружиной пошел на Болгарию. Анна с Владимиром мыслили посадить старшего сына на болгарский престол. Глеб, рожденный около 1000 года, крестильное имя получил от библейского царя Давида, чтимого как образец христианского властителя.

Что до Святополка, старшего из сыновей, именуемого в летописях "сыном двух отцов", то его Владимир на дух не выносил, ибо взял он в полон его мать-грекиню уже беременной от брата своего Ярополка, им же убитого. Святополк отвечал ему той же неприязнью. За связь с немцем-католиком Владимир даже заточил Святополка в темницу, откуда его вызволили верные слуги Ярополка.

В лето 1015 года, проводив в Царство Божие своих главных женщин, Владимир, великий многоженец, медленно угасал в печальном одиночестве. 15 июля великого князя Киевского не стало. В ту минуту у его одра оказался один лишь Святополк, прискакавший из Вышгорода. "Сын двух отцов" считал себя дважды достойным наследником Киевского престола. Пробил час мести отчиму Владимиру за убиенного отца, униженную мать и свои мытарства.

Завернув тело великого князя Руси в ковер, он тайно вынес его из палат и отвез в церковь Пресвятой Богородицы, словно скрывая что-то низкое и постыдное. Кто знает, не он ли "помог" Владимиру перейти в мир иной?!

В тот же день, воссев на престол, Святополк стал задабривать киевлян подарками. Но те твердили в один голос:

— Хотим Бориса, сына княгини Анны.

Тогда и подослал Святополк душегубов к своим сводным братьям - Борису и Глебу. Прознав о злодеянии, народ прозвал Святополка Окаянным.

Перед кончиной был Владимиру Крестителю вещий сон. Явилась ему бабка Ольга и молвила: "Придет окаянный младенец, "сын двух отцов", и порушит устоявшийся мир княжеского дома нашего".

* * *

"Слухи о вашей добродетели, очаровательная дева, достигли наших ушей, - писал ей Папа, - мы с великой радостью узнаем, с какой похвальной добросовестностью и замечательным тактом вы исполняете свои королевские обязанности в этой очень христианской стране".

* * *

Анна Византийская

Екатерина Чельцова

О жизни этой женщины русские летописи хранят редкостное молчание. Пожалуй, упоминаются лишь два факта. Первый – среди многочисленных жён киевского князя Владимира Святославовича Анна, несомненно, выделялась знатностью, так как происходила из рода византийских императоров, претендовавших некогда на роль владык мира. Второй – во многом именно под её влиянием на Руси в то время укрепилось христианство, а также возник неповторимый стиль православных церквей и храмов. Так, что сыгранная Анной Романовной в истории роль, поистине грандиозна. И, поди знай, как выглядел бы мир, не ступи она на исходе X века на киевскую землю. Впрочем, обо всём по порядку.

Византийская принцесса Анна появилась на свет 13 марта 963 года. Причём её появлению на свет предшествовала весьма драматическая история. Её отец – император Роман II, правивший всего четыре года, прославился среди всего прочего тем, что женился на совершенно не знатной девушке – дочери трактирщика по имени Анастасия. Превратившись таким образом, в императрицу Анастасия сменила имя на Феофано (означает «избранная Богом»), прибрала к рукам все действующие рычаги власти и родила своему мужу сначала двух сыновей – Василия и Константина, а за несколько дней до его смерти – дочь Анну. Роману доставляло огромное удовольствие бешено скакать верхом на породистых рысаках, именно это и послужило причиной его трагической гибели. Смерть супруга сильно разочаровало Феофано. Не желая упускать счастливым образом свалившееся на неё блага, эта властолюбивая женщина без промедления вышла замужза видного полководца Никифора Фоку, которого, под её давлением, вскоре провозгласили императором.

Поначалу такое положение устраивало обоих – Феофано по-прежнему властвовала, а Фока пользовался положенными ему по статусу благами и воевал всласть. Но прошло немного времени, и темпераментная женщина разочаровалась в немолодом и вечно пропадающем в военных походах супруге. Кроме того, столь любимые Фокой войны истощали казну. Понимая, что дальше так продолжаться не может, Феофано избрала новый объект страсти – военачальника Иоанна Цимисхия, приходившегося Фоке племянником. Умело организовав в 969 году дворцовый переворот, она одним ударом расправилась с надоевшим мужем и возвела на престол Иоанна. Тот проявил редкостную неблагодарность и, пойдя на поводу у духовенства, не только отказался жениться, но и выслал Феофано из столицы. В изгнание за матерью последовала и Анна, которой в это время исполнилось всего шесть лет.

Когда же по прошествии семи лет власть перешла к старшему сыну Феофано Василию, опальная женщина вместе с дочерью смогла вернуться в императорский дворец. С этого времени подросшая Анна стала считаться одной из наиболее завидных невест. Её отличали не только знатность, наилучшее по меркам того времени образование, богатое приданное, но и красота, которую она унаследовала от матери. Хотя ни один документальный источник не приводит описания внешности византийской принцессы, можно предположить, что Анна походила на братьев: была девушкой невысокой, голубоглазой, светловолосой и красиво сложенной. Современники дали ей прозвище Руфа, что в переводе означает «рыжая».

Василий и Константин не спешили выдавать Анну замуж, присматривая, очевидно, самую лучшую для неё партию. Чувства девушки в данном случае ничего не решали. Учитывая большую заинтересованность европейских монархов в браке с византийскими принцессами, братья рассматривали сестру всего лишь в качестве крупной козырной карты в политической игре и, не считаясь с расходами, повсюду распространяли сведения о её достоинствах.

Слухи эти достигли и двора князя Владимира Святославовича, уже имевшего много жён разных национальностей. Вполне вероятно, что пересыщенному женскими прелестями русскому правителю захотелось стать мужем самой известной и завидной в Европе невесты. Возможно, Владимир не раз сватался к Анне, но всякий раз получал отказ под тем предлогом, что не являлся христианином.

Однако время шло, и положение Византии изменилось. Против императоров Василия и Константина поднялся мятеж, а в сентябре 987 года даже возникла угроза захвата столицы мятежниками. Поскольку собственными силами справиться с бунтовщиками братья не смогли, им пришлось обратиться за военной помощью к соседним странам. Одним из первых, видимо, откликнулся Владимир, заинтересованный в сближении с византийскими императорами. Но помощь он предложил не безвозмездно, и в качестве платы потребовал согласие на брак с Анной.

Деликатные переговоры завершились подписанием договора, согласно которому русский князь сначала примёт крещение, потом получит руку Анны, женится на ней по христианскому обряду и сразу же окажет военную помощь новым родственникам в борьбе с мятежниками. Само крещение и свадьба должны были проходить в Херсонесе, поэтому Владимир отправился в этот город с большой эскадрой судов, полных хорошо вооружёнными дружинниками. Однако невеста почему-то запаздывала. И когда терпение князя лопнуло, чтобы подтолкнуть императора к скорейшему выполнению договора, он без особого труда захватил Херсонес. В этой сложной ситуации Василию и Константину пришлось срочно посадить сестру на корабль и с большой свитой из духовных лиц отправить к жениху.

Анна же поначалу категорически отказывалась выходить замуж за варвара, считая, что окажется у него в плену. Но братья заявили, что Бог возлагает на неё великую миссию – обратить в истинную веру целую языческую страну. При этом она спасёт и своих родственников от жестокого врага.

Русский же князь после того, как узнал об отъезде невесты приказал, отстроить для неё специальные палаты, поражающие роскошью убранства. А когда византийские корабли прибыли к городу, все местные жители вышли встречать принцессу и с почётом отвели её в хоромы.

Приготовление к крещению Владимира и свадьбе прошли без особых эксцессов. В начале лета 988 года варвар выполнил свои обещания и принял предлагаемую Византией религию. Во время свадебного пира на улицах Херсонесадля простых людей выносили сосуды с вином и мёдом, чаны с мясом, рыбой и овощами. Потом новобрачные раздавали нищим и вдовицам деньги.

На момент брака с Владимиром Анне исполнилось 25 лет. Она считалась вполне взрослой женщиной с устоявшимися взглядами, вкусами и мировоззрением, поэтому неудивительно, что уступавший по образованию и культуре Владимир стал прислушиваться к советам супруги. Византийские хроники сообщают, что Анна построила в русском государстве много церквей. Ведь она прекрасно понимала, что без строительства храмов и обучения священников осуществить христианизацию большого государства не получится. На первых порах приехавшие с нею духовные лица и мастера строили небольшие церкви в различных местах, в том числе в Херсонесе и Киеве. Когда же Анна увидела, что архитектурные нововведения пришлись по нраву местному населению, она задумалась построить грандиозный собор в своей княжеской резиденции в Киеве.

Надо сказать, что хотя во времена Владимира и Анны Киев не превосходил своим величием Новгород, но для теплолюбивой византийской принцессы жить в нём, несомненно, было удобнее, чем в северной столице. В Киеве её привлекали мягкий климат и возможность быстрой связи с Византией, ведь по Днепру шёл прямой водный путь на родину Анны, и купцы могли доставлять ей привычные вещи: одежду, украшения, фрукты, овощи. Сравнительно недалеко находился и принадлежащий Анне Херсонес, из которого поступали значительные средства в её казну. Из Крыма, вероятно, доставляли необходимыйдля храмов и дворца строительный материал, в частности мрамор.

Величественный собор в Киеве Анна решила возвести в честь Успения Богородицы. Позже его назвали Десятинной церковью, поскольку он существовал на десятую часть княжеских доходов. Посвящение киевского собора Богородице указывает на то, что инициатором его возведения была женщина, хорошо знакомая с аналогичными постройками в Византии. Дело в том, что главный придворный храм византийских императоров посвящался Богородице, а Десятинная церковь по своей сути также являлся придворной. Некоторые знатоки истории архитектуры даже высказывали мнение о том, что киевский храм строился по образцу Фаросской церкви при Большом императорском дворце в Константинополе. И хотя ни Фаросская, ни Десятинная церковь не сохранились до нашего времени (последняя рухнула во время нашествия Батыя в 1240 году), археологам удалось реконструировать их внешний вид. В частности, Десятинная церковь представляла собой внушительное сооружение длиной 27 метров и шириной 18 метров, увенчанное пятью большими куполами. Её облик впоследствии стал образцом для строительства соборов во многих русских городах, однако внутреннее убранство киевского храма отличалось особым великолепием. Для украшения использовались фрески и мозаики из разноцветного стекла, а также яшмы. Из-за обилия мрамора, покрывавшего большими плитами пол и возносящегося ввысь в виде колонн, современники прозвали Десятинную церковь «мраморяной».

Ещё одной заслугой новоявленной княжны стало ежегодное празднование дня Успения Богоматери. Впервые это произошло осенью 996 года, сразу же по завершении строительства Десятинной церкви. Успения Богоматери стал любимейшим для русских людей. При этом уже никто не помнил, что первой установила его на Руси византийская принцесса Анна Романовна.

При Анне возвели не только Десятинную церковь, с её именем можно связать и строительство дворцового комплекса рядом с ней. Выглядел дворец очень красивым и напоминал аналогичные постройки в Византии. Стены его украшали сказочные фрески и яркие мозаики, низ покрывали шиферные плиты с барельефами, двери и круглые застеклённые окна – резные мраморные наличники. На площади перед дворцом стояли медные статуи лошадей, вывезенные из Херсонеса. Внутренние дворики в греческом стиле, возможно, украшали декоративные растения и цветы. Прежде на Руси ничего подобного не строили. Говорят, князь Владимир любил прогуливаться по территории дворца и не уставал хвалить себя за настойчивость, проявленную в завоевании византийской принцессы.

Анна Романовна оказала также немалое влияние на мир моды. Именно благодаря её примеру русские женщины узнали и полюбили стеклянные украшения. Поначалу византийские мастера варки стекла занимались только изготовлением мозаик и оконных стёкол для Десятинной церкви. Но потом из их цехов стали выходить разных форм и размеров разноцветные стеклянные капли, которые местные ювелиры вправляли в оправу, подчас золотую. Так получались удивительные по своей красоте и относительно дешёвые серёжки, кольца, мониста. Искусству цветного стекловарения обучились русские ремесленники, и изготовление различных изделий из стекла стало массовым явлением в домонгольской Руси. К сожалению, после нашествия монголо-татар русичи утратили технологию стекловарения.

Заботилась Анна и о развитии кирпичного строительства. Именно в эпоху правления её супруга появился обычай украшать храмы и дворцы настенными росписями, мозаиками, резным камнем, инкрустировать полы разноцветными плитками. В быт знати всё активнее проникала византийская роскошь и изысканность, особенно это повлияло на одежду и украшения.

Что же касается самой главной миссии Анны Романовны, то, несомненно, она выполнила завет братьев-императоров и стала первой просветительницей Руси. Окружавшие её представители духовенства обучали русских священников, для чего создавались специальные училища. Привезённые принцессой иконы и церковная утварь превратились в эталон для копирования местными живописцами и ремесленниками. Их отправляли в только что отстроенные церкви по всем городам. Сама Анна занималась просветительской деятельностью в великокняжеской семье и среди знати. Известно, что все многочисленные дети князя Владимира с готовностью принимали христианство и распространяли его в своих владениях. Даже бывшие жёны киевского правителя превратились в ревностных христианок, особенно Рогнеда. Следуя примеру Анны, она принесла новую религию на Полоцкую землю. Потом она основала первый женский монастырь и приняла постриг.

А вот о личных взаимоотношениях Владимира и Анны исторические хроники хранят полное молчание. Нет даже никаких упоминаний об их детях, хотя в замужестве они прожили 22 года.

Умерла Анна довольно рано – в 1011 году, в возрасте 48 лет. Возможно, она стала жертвой какой-нибудь эпидемии. Впрочем, судя по погребению, Владимир Святославович горячо любил свою византийскую супругу, несмотря на то, что, по сути, являлся многоженцем. Свой последний приют эта великая женщина нашла в созданном греческими мастерами роскошном саркофаге, украшенном красивой резьбой и установленном в приделе Десятинной церкви. Следует отметить: в Византии подобной чести не удостаивались даже императоры – наместники Бога на земле. Их хоронили вне церквей. Только в странах Западной Европы существовал обычай устанавливать гробницы правителей внутри храмов. Таким образом, их приравнивали к святым. Возможно, и Анну сразу после кончины возвели в ранг местно чтимой святой за то, что вместе с мужем она крестила и просвещала русских людей.

Брак киевского князя Владимира Святославича с Анной Византийской (ПОРФИРОГЕНИТОЙ)(963-1011/1012) в 988/989 году стал громким международным признанием на самом высшем уровне того времени возглавляемой им державы Русь со столицей в Киеве.

Анна была не только единственной сестрой братьев-соправителей, императоров Византии Василия II (958-1025) и Константина VIII (960-1028), она была ещё и порфирородной (или багрянородной ), что по представлениям раннего Средневековья делало её почти небожительницей.
Багрянородными в византийской традиции (которая позже перешла во все правящие дома Европы) назывались дети императора обоего пола, рожденные во время его правления (в отличие от детей, родившихся до вступления отца на императорский престол). Дети-порфирогениты обладали несомненным правом на императорский престол, даже вопреки первородству (примогенитуре ) – возможно, потому, что их рождение было тщательно засвидетельствовано, а также из-за того, что их родители в момент их зачатия уже являлись носителями божественной сакральной власти. Матери-императрицы рожали таких детей в специальном Багряном (Порфирном) зале дворца (откуда и пошёл этот термин), в грудном возрасте их пеленали исключительно в багряные пелёнки (которые в те времена стОили огромных денег, поскольку краситель для пурпурных оттенков ещё с времён античности вырабатывали исключительно из моллюсков-иглянок, причём для окраски 1 кг. ниток, из которых потом ткалась ткань, требовалось около 10 тысяч таких моллюсков).
Порфирородные невесты ценились на монархическом брачном рынке намного больше своих “обычных” родственниц. Византийцы старались не выдавать замуж таких принцесс, отдавая на Запад и варварам (которым, безусловно, был в их глазах киевский князь) дальних родственниц своих правителей.

При том, что по отцовской линии Анна , безусловно, была прямым потомком императоров Византии из Македонской династии – правителей Константинополя с 867 года, по материнской линии она была внучкой и правнучкой простых (хотя и зажиточных) греческих армян. Её мать, императрица Феофано (настоящее имя Анастасия ), по отзыву византийского писателя и историка Льва Диакона (ок.950-ок.1000) «наиболее прекрасная, обольстительная и утонченная женщина своего времени, одинаково выделявшаяся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью» , была дочерью константинопольского трактирщика, в заведении которого занималась проституцией. Именно она увлекла тогда ещё совсем юного наследника византийского престола, Романа – который, к слову, на момент их знакомства уже успел овдоветь. Его отец, император Константин Багрянородный , ещё ребёнком женил его на внебрачной дочери короля Италии, Гуго Арльского , Берте (ставшей в Византии Евдокией ), которая была минимум на 8 лет старше своего мальчика-мужа. Этот брак был исключительно династическим, и носил чисто номинальный характер, а после смерти Берты в 949 году (юному вдовцу как раз исполнилось 11 лет) – дорога к престолу предприимчивой армянке была открыта. Отец и мать Анны Византийской , шокировав её деда и двор, официально сочетались браком в 956 году. В конечном итоге, императорская чета смирилась с выбором сына – умница Феофано начала рожать детей, а правящая Македонская династия очень нуждалась в наследниках – Роман был единственным сыном у своих родителей (его старший брат умер ребёнком), кроме него, у них было ещё пять дочерей.

Кстати, ещё в качестве наследника престола, в 957 году, Роман со своей женой Феофано присутствовал на торжественном приёме, который его отец, император Константин VII Багрянородный , устроил в честь киевской княгини Ольги в Константинополе, так что был знаком с бабушкой будущего мужа своей будущей дочери лично.

Император Византии Роман II, отец Анны Византийской.

Умирая, Константин VII Багрянородный завещал сыну в качестве наставника опытного политика, евнуха Иосифа Врингу . Он и жена нового императора, уже августа Феофано, в основном, и управляли страной. «Сам же он [царь] ничего другого не имел в мыслях, как с развратными и испорченными людишками, похотливыми женщинами, мимами и шутами проводить время, отвлекаясь от дел».
Феофано вынудила мужа отправить в монастырь его сестёр (которые, однако, не стали монахинями) и мать (которая вскоре там умерла).
Став после смерти супруга в 963 году регентшей при своих малолетних сыновьях (одному было пять, другому три года), для сохранения власти Феофано была вынуждена вступить в брак с очень популярным полководцем Никифором Фокой (ок.912-969), ставшим благодаря этому императором.

А уже через шесть лет после свадьбы мать Анны Византийской вместе со своим любовником, племянником Никифора Фоки , Иоанном Цимисхием (ок.925-976)(именно этот исторический персонаж позже неоднократно был военным противником киевского князя Святослава Игоревича ), возглавила заговор против своего мужа. В результате которого тот был убит (племянник собственноручно перерезал дядюшке горло), убийца стал очередным императором, и ради укрепления своей власти женился – но не на своей любовнице, а на одной из дочерей Константина VII, Феодоре – родной тётке Анны и её братьев. Феофано же, вопреки своим ожиданиям, была отправлена им из дворца в келью на голый остров Антигони (Кыналыада), откуда она могла видеть свои прежние чертоги. Когда ей удалось бежать и скрыться за стенами собора Святой Софии, её, мать малолетних императоров (они оставались соправителями сначала своего отчима Никифора Фоки , а после его убийства – ставшего им дядей (благодаря браку с их родной тётей Феодорой ) Иоанна Цимисхия – вытащили из собора силой и отправили в отдалённый армянский монастырь; оттуда она была возвращена во дворец лишь после смерти своего коварного любовника Цимисхия (от яда), в 976 году, когда к власти, наконец-то, пришли её выросшие сыновья – Василию было 18, Константину – 16. Анне к тому времени исполнилось 13 лет – и она, кстати, вполне могла разделить со своей матерью Феофано все/или частично её лишения (никакой информации об этом, впрочем, нет). Измученная годами заточения в монастыре, их мать, вернувшаяся в Константинополь, уже не принимала никакого участия в политической жизни Византии и жизни своих детей. Историки ничего не знают о последних годах её бурной жизни.

Византийская монета времён правления братьев царевны Анны, императоров Василия II и Константина VIII, с их изображениями

Интересный момент – до наших дней дошёл не только год рождения супруги великого князя киевского Владимира , но даже (очень редкий случай) и дата – 13 марта. Потому что в летописях указано, что она родилась за два дня до смерти своего отца. Император Византии Роман II (938-15 марта 963) умер совсем молодым, в 25 лет – от последствий своей невоздержанной к еде, алкоголю и сексуальным излишествам жизни. Версия о том, что его отравила жена, не выдерживает никакой критики. Конечно, Феофано была той ещё стервой по жизни, но вряд ли она всего через два дня после родов была в надлежащей физической форме для осуществления такого ответственного мероприятия.

Брак младшей сестры самых могущественных правителей Европы, Анны Порфирогениты, со вчерашним язычником Владимиром до сих пор выглядит, мягко говоря, странно – даже в свете летописного объяснения, что выдали её замуж в обмен на военную помощь Византии со стороны Киева (7 тыс.воинов), и после захвата Русью главного византийского города Корсуни в Крыму. В любом случае, это была слишком малая цена за такую невесту. Поскольку она имела больше прав на византийский престол, чем её братья – самый старший брат, Василий II , родился за год до того, как их отец Роман II Младший стал императором, а второй брат, Константин VIII , родившийся уже сыном императора, был, однако, зачат им ещё не на “троне” (тогда подобные нюансы имели огромное значение). После ненавистного замужества (сохранилось высказывание Анны перед отъездом из Византии: «Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть» ) византийская принцесса именовалась во всех хрониках своего времени исключительно “византийской царицей” , а не великой княгиней киевской – сохраняя, таким образом, свой дозамужний статус члена императорской семьи.

Гипотетически, если бы Анна и Владимир прожили дольше и оставили после себя общих детей, те имели бы полное право претендовать на корону Византии – поскольку в 1056 году, после смерти последней бездетной племянницы Анны Византийской , императрицы Феодоры (984-1056) – дочери младшего из братьев-императоров жены князя Владимира , Константина VIII (ей было 5 лет, когда её тётя навсегда уехала в Киев) – Македонская династия константинопольских василевсов пресеклась.

Но кто мог знать при заключении этого брака, что, так или иначе, он не оставит после себя общего потомства? Братья-императоры, отдавая свою порфирородную сестру замуж в Киев, предоставляли тем самым её наследникам, и, соответственно, Руси, мощные рычаги влияния на собственную империю. А если учесть, что правители Византии легко могли выдать замуж за князя Владимира какую-нибудь свою, даже не кровную, очень дальнюю родственницу (позже они поступали таким образом с Рюриковичами неоднократно, и всегда успешно), и тот всё равно был бы рад и счастлив (любое родство с византийскими царями ценилось тогда даже правящими домами Европы на вес золота) – этот династический брак выглядит просто загадочно. Совершенно очевидно, что какой-то важный фактор, повлиявший на его заключение, был потерян во времени. Особенно если учесть то обстоятельство, что за год до князя Владимира к Анне безуспешно сватался король Франции Гуго Капет (он хотел женить сына и наследника, Роберта II , на византийской принцессе ради укрепления своей королевской династии, поскольку сам был первым её представителем на французском престоле, а вот его внук, Генрих I , через 60 лет женился на киевской княжне Анне Ярославне – забавное совпадение, она была тёзкой византийской принцессы). Сохранились также упоминания о сватовстве к Анне представителей императора Священной Римской империи германской нации и правителей Болгарии.

Примечательно, что Анна была примерно одного возраста (за киевского князя она вышла замуж в 25-26 лет – по представлениям того времени, законченной старой девой) с несчастной полоцкой княжной Рогнедой , которую Владимир за десять лет до свадьбы с византийкой сделал своей второй женой, публично изнасиловав на глазах у отца, матери и братьев (предварительно захватив Полоцкое княжество), после чего убил всю семью Рогнеды (ей самой тогда было около 15-16 лет) на её глазах. Крещение великого князя киевского и женитьба на царевне, с одной стороны, наконец-то, освобождали Рогнеду от убийцы всей её семьи (своим языческим женам Владимир предложил после развода брак с любым из своих бояр, но она, приняв христианство вместе со всеми членами семьи киевского князя, предпочла постричься в монахини под именем Анастасия ), а, с другой стороны – лишали её детей (а у неё к 989 году было шестеро или семеро детей от Владимира , в том числе и будущий князь Ярослав Мудрый ) прав на княжеское наследство их отца, поскольку с точки зрения церкви они были незаконнорожденными.

У историков нет единодушного мнения об общем потомстве Владимира и Анны . С большой степенью вероятности, учитывая отсутствие точной информации о дате рождения всех детей Владимира Святославича , сыновьями Анны могут быть (или не быть) первые руськие святые, Борис (988/989-1015) и Глеб (ок.987-1015), а дочерью – Мария-Добронега (ок.1012-1087), жена (с 1039 года) польского князя Казимира I Пяста (1016-1058).
Впрочем, эти предположения не выдерживают простого хронологического анализа. Историкам точно известно, что у братьев Бориса и Глеба был не только общий отец, но и общая мать (отсюда и их особенная близость и привязанность друг к другу). И, если предполагаемый год рождения младшего из братьев, любимого сына князя Владимира , Бориса (которому он хотел оставить после своей смерти великокняжеский стол киевский), ещё как-то допускает, что его матерью могла быть Анна Византийская (поскольку день и месяц его рождения неизвестны, как и точная дата и даже год (988 или 989) заключения брака Владимира и Анны ), то вот год рождения старшего, Глеба (за один или два года до свадьбы князя Владимира с царевной) эту возможность и для себя, и для брата полностью исключает. Скорее всего, Борис и Глеб , всё-таки, были сыновьями Владимира от некой знатной «болгарыни» (это единственное упоминание в летописи об их матери, только её родиной была Волжская Булгария, а не территория современной Болгарии).
Большинство исследователей, впрочем, считают, что византийская принцесса родила в браке только одну дочь, Феофано , которая умерла вскоре после рождения. В любом случае – закрепить головокружительный успех брака Владимира общим с византийской династией потомством не получилось.

Сама Анна умерла в Киеве в 1011 году, в возрасте около 48 лет, и была похоронена в Десятинной церкви. Князь Владимир пережил её на 4 года – он скончался 15-го июля 1015 года, в возрасте примерно 55-60 лет, оставив после себя молодую вдову (он снова женился после смерти византийки), предположительно, знатного германского происхождения, и маленькую дочку от неё, которая, вполне вероятно, и была будущей польской великой княгиней Марией-Добронегой .

Безусловно, в принятии князем Владимиром решения стать христианином самому и крестить Русь первоочередную (если не единственную) роль сыграло желание породниться с императорами Византии – недаром же, кстати, он при крещении взял себе имя Василий – в честь старшего из византийских братьев-императоров. Такой династический брак, сообразно традициям того времени, поднял его собственное значение, как правителя; и Древней Руси, как государства – на европейский уровень. Это был самый настоящий прорыв к самой “продвинутой” в то время средневековой цивилизации.

Что же касается искренности Владимира в качестве неофита – мне кажется, не надо строить никаких иллюзий по этому поводу. Этот прагматичный развратный циник (ПВЛ о князе Владимире до женитьбы на Анне Византийской : «а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове… И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц» ) не умел ни читать, ни писать, и не знал никаких иностранных языков. А первый перевод Евангелия (Остромирово) на старославянский язык был сделан только через 50 лет после его смерти.
Называя вещи своими именами – чтобы заполучить в жёны византийскую царевну, князь Владимир был готов на что угодно, и с лёгкостью пошёл на сделку. Другой вопрос, что эта сделка пошла на пользу его державе, причём на века вперёд.
Что ни говори, а такие глобальные решения, причём не отдавая себе в этом отчёт, способны принимать только действительно великие правители.
Но, всё-таки, вопрос о том, ПОЧЕМУ императоры Василий II и Константин VIII выдали замуж свою высокородную младшую сестру за полудикого развратника – правителя мало кому известной страны на задворках цивилизации, отказав перед этим лучшим женихам Европы – остаётся открытым.

PS. На заглавной миниатюре перед записью – Константинополь. Гравюра из хроники Хартмана Шеделя, 1493. Столица Византии пала под натиском войск турков-османов в 1453 году, за 40 лет до этого.